Константин Лагунов - Начнем сначала

И ушел.

Сперва Славик заглянул на кухню. Там — стол, табуретки, шкаф с посудой, фляга с водой и еле теплящаяся большая плита, на которой стоял высокий жестяной чайник. В шкафах непомерно много самой разнообразной посуды, от пол-литровых жестяных походных кружек до фарфорового яркого и, видимо, дорогого чайного и столового сервизов. Были тут и хрустальные фужеры, и тонконогие высокие рюмочки, и обычные граненые стаканы. Словом, на любой вкус и на все случаи бивачной жизни.

Две другие двери вели в комнаты. В каждой — два модных дивана-кровати, небольшой стол и два кресла. В шкафах грудой навалены перчатки, шапки, лыжные костюмы, меховые сапоги и еще бог знает что, вплоть до патронов и охотничьих ножей.

Осмотрев комнаты, Славик воротился на кухню, подкинул дров в плиту. Зачерпнул стаканом из фляги, залпом выпил. Вода оказалась холодной, чистой и очень вкусной. «Родниковая, наверное».

Тогда же, стоя возле окна, он впервые ощутил соседство доселе неведомой Тишины — огромной и всемогущей, как океан. Подумалось: «Вот догорит плита, и все…» Он не знал, что таится за этим «и все», лишь смутно угадывал: наплывет Тишина на дом, приплюснет, подомнет, и ни шороха, ни скрипа из-под нее, ни единого живого голоса не прорвется наружу. И от этой близости настороженно выжидающей неумолимой Тишины Славику стало не то чтобы страшно, но как-то томительно, беспокойно и неуверенно. Потянуло к людям, к привычным шумам городской улицы, к движению и свету…

На крыльце его поджидали оба пса. Они позволили почесать себя, погладить и уже дружелюбно двинулись следом.

Три поразительно одинаковых дома с одномерными палисадниками по фасаду связывала между собой пробитая в глубоком снегу тропинка. Дома стояли ровной шеренгой. От них к недалекому негустому леску дорога-времянка со следами гусениц и полозьев. А на задах просторный навес, под которым укрылись сарайчик с электродвижком, припорошенный снегом краснопузый мотоцикл-снегоход «Буран» на резиновых гусеницах, раскорячистый вездеход «ГТТ» и огромные аккуратно уложенные поленницы дров. Возле поленниц толстенные, в два обхвата, чурбаки, на которых, наверное, кололи, рубили, тесали. Здесь же стояли широкие охотничьи лыжи с полозьями, обтянутыми оленьими шкурами.

На черной круговине, обнесенной невысокой кирпичной стенкой, Антуфий и Ерофей разводили костер. Славику очень хотелось подойти к мужчинам, но он не посмел без приглашения и, медленно обойдя все строения, нехотя воротился в отведенный дом. Постоял на крылечке, глядя на шествующую куда-то шеренгу телефонных столбов с заунывно гудящими проводами. Столбы выныривали из сумеречной дали и, прошагав мимо домов, снова пропадали в серых, на глазах густеющих сумерках. Когда Славик толкнул сенную дверь, вспыхнула лампочка, и тут тишину рассек четкий перестук движка.

Появился разгоряченный Андрей. В темно-синем хлопчатобумажном костюме-спецовке, высоких резиновых сапогах, узкоплечий, узкобедрый, легкий и проворный на ногу, с быстрыми, резкими жестами и веселой громкой скороговоркой, он показался Славику еще моложе.

— Ваше степенство! — воскликнул Андрей от порога. — Парильня, мыльня и хладильня — готовы принять вас в лоно свое. Загляни вон в тот ящик. Ага. Там в целлофановом пакете чистые трусы и майки для высокопоставленных охотников. Выбери по размеру. Потом постираешь и вернешь на место.

Из крохотного ярко освещенного предбанника в баню вела низенькая узенькая дверца, похожая на лаз в нору. Сама банька была махонькой, душной и тесной, с крохотным полком, на котором едва ли можно уместиться двоим, пышущей жаром каменкой и мизерным пятачком перед ней, заставленным шайками и тазами. Зато лампочка в углу под потолком была, как и в предбаннике, никак не меньше трехсот свечей. Славик вдруг увидел: гибкое смуглое тело Андрея, от правой икры до левого плеча, через всю спину, распахано глубокими белыми бороздами. Кое-где борозды зарубцевались неровно, бугристо и оттого казались еще более жуткими.

— Ты чего? — приметив пугливое изумление на лице парня, спросил Андрей. — А-а! Это медведь. Ненароком стакнулись, а разойтись не смогли.

— Медведь? — почему-то шепотом переспросил Славик.

— Обыкновенный, — подтвердил Андрей, окуная веник в ушат с водой. — Здоровый, чертушка. Осенний.

— Как же вы? — не сдержал любопытства Славик.

— Да так вот, — не прерывая занятия, ответил Андрей. — Сломал мне ключицу, четыре ребра. Содрал правое полушарие ну и… пропахал до костей.