Яков Липкович - И нет этому конца

Но вот несколько дней назад, готовясь к переезду, Крашенков в спешке сунул туда пузырек с желудочными таблетками. А теперь попробуй найти их… Здесь черт ногу сломит!..

— Пане ликар! — услышал он голос девушки. — Дайте я крышку подэржу!

— Подержите… если не трудно…

Едва крышка освободила его, он повел планомерные поиски и уже через минуту обнаружил злополучный пузырек.

— Вот они! Нашлись!

— Дякую, пане ликар! — смущенно поблагодарила девушка. Она стояла в неудобном положении: как-то боком, придерживая обеими руками тяжелую крышку.

— Сейчас закрою! — спохватился Крашенков.

Когда они опускали крышку, он вдруг щекой ощутил тепло, которое исходило от ее широкого лица с большими черными глазами. Он повернулся к ней. В глазах девушки взметнулось удивление. Неожиданно для себя он взял ее за плечи и притянул к себе. Почувствовал, как напряглись под блузкой мышцы. Он попытался поцеловать девушку в губы, но она отвела лицо. Он с силой повернул ее голову к себе, но она лбом уперлась ему в подбородок.

Оба молчали.

Первым заговорил Крашенков:

— Поцеловать-то, наверно, можно?

— Не можно…

— Почему не можно?

— Не можно, — повторила она.

— Не можно так не можно, — добродушно согласился Крашенков, отпуская ее. — Отложим до другого раза!

— Не можно, — в третий раз тихо произнесла она.

Крашенков отсыпал в бумажный кулек таблеток, отлил в пустые пузырьки немного валерьянки и нашатырно-анисовых капель, все это уложил в консервную банку из-под ленд-лизовской колбасы и подал девушке:

— Прошу, пани!

Она неуверенно взяла и неожиданно прижала банку к груди.

— Дякую вам, пане ликар!

— Желудочные таблетки, — сказал Крашенков, — принимать три раза в день перед едой. Валерьянку пить перед сном… Запомнили?

Она виновато взглянула на него и покачала головой.

— Подождите, я запишу вам…

Только закончил он писать, как кто-то громко постучал в ставню. Крашенков вскочил, подошел к окну. За стеклом неясно белело возбужденное лицо Рябова. Старшина энергично шевелил своими пухлыми губами и показывал рукой на дверь.

Крашенков вышел во двор. Его сразу, как черная вата, окутала густая плотная темнота.

— Товарищ лейтенант, срочно к начальнику артсклада!

— Что случилось?

— Старшего лейтенанта Мхитарьяна убили!

— Что? Где? Кто?..

— Бандеры!.. Только что нашли его мертвого!

— Где?

— Недалеко отсюда. В трех километрах. Его уже в штаб привезли!

— Как же так?

— Товарищ лейтенант, быстрее!

— Иду!..

Мхитарьян лежал на полу, покрытый с головой солдатской шинелью. Крашенков прошел мимо, превозмогая острое желание взглянуть на убитого.

В штабе было полно народу. Все мрачные и возбужденные. Одни чистили и приводили в порядок личное оружие, другие обступили начальника артсклада, который пытался связаться с кем-то по полевому телефону.

Увидев Крашенкова, капитан Тереб отставил трубку и сказал:

— Лейтенант, осмотрите…

В штабе стало так тихо, что был слышен каждый скрип и шорох. Провожаемый взглядами, Крашенков подошел к телу, опустился на колени. Обернулся, коротко сказал:

— Посветите!

Несколько коптилок и керосиновых ламп, встревожив и разогнав тени, сошлись у него над головой.

Отяжелевшими в мгновенье руками он отогнул край шинели. Лицо убитого было изуродовано до неузнаваемости. По-видимому, озверевшие бандиты били по нему тяжелыми сапогами и прикладами.

— Что же это такое? — чуть не плача произнес кто-то.

— А это он? — усомнился Донцов.

— В кармане остались кое-какие бумаги, — сказал замполит капитан Шишов.

— От гады! От гады! — простонали сзади…

За два года пребывания на фронте через руки Крашенкова прошел не один десяток раненых. Нагляделся он немало и на убитых. Среди тех и других были и близкие ему люди, и друзья, и просто хорошо знакомые. Казалось бы, он привык ко всему. Казалось бы, уже ничто не могло его поразить. И все же, осматривая растерзанного бандитами Мхитарьяна, он с трудом унимал дрожь в кончиках пальцев. Он знал, что стоит ему только дать волю своим чувствам, чуть-чуть ослабить вожжи, и его всего начнет колотить…

Закончив осмотр, он снова накрыл труп шинелью и вернулся к столу. Капитан Тереб как раз заканчивал разговор с майором Пономаревым, командиром зенитного дивизиона, охраняющего артсклад от налетов фашистской авиации. Зенитчики также решили принять участие в прочесывании леса.

— Когда будут? — спросил капитан Шишов.