Миервалдис Бирзе - Песочные часы [Повесть]

Здесь, на Эттерсберге, где пышно раскинулись буки, родилась «Ночная песня путника» Гете, здесь закончил свою драму «Мария Стюарт» Шиллер, а Гердер написал свое «Зимнее стихотворение». Здесь, где некогда рождались и звучали удивительные творения гениального Ференца Листа, нацисты за восемь лет подвергли мучениям двести тридцать восемь тысяч девятьсот двадцать человек, а пятьдесят шесть тысяч — убили…

Во второй половине июля 1944 года колонна измученных людей, конвоируемая эсэсовцами, медленно приближалась к воротам лагеря. С внешней стороны этих больших железных ворот было написано: «Право оно или нет — это мое отечество», а когда ворота, пропустив колонну, закрылись, на внутренней стороне решетки можно было прочесть: «Каждому свое…»

Позднее, когда Бирзе возьмет в руки перо, ему нелегко будет вернуться к пережитому. Он не станет писателем лагерной темы, но лагерные воспоминания нет-нет да и лягут суровой тенью на страницы его повестей и рассказов.

«…Небесную синь над концентрационным лагерем Штейнеке с трех сторон замыкали высокие горы. На заросших стройными елями кручах кое-где выступали серые, источенные водой и ветрами скалы. Одна скала на западном склоне напоминала лицо горного духа с плоским проломленным носом». Это из рассказа «Яблоко», рассказа о том, как погиб латыш Лапинь, пытавшийся достать из-под колючей проволоки яблоко, брошенное подругой солдата лагерной караульной команды, белокурой девицей в красном берете. Когда Лапинь был убит, голубоглазый унтершарфюрер, орлиный нос и небольшой округлый подбородок которого придавали ему сходство с белокурым Зигфридом на иллюстрациях к «Нибелунгам», обнаружил, что яблоко было гнилое…

Миервалдис Бирзе работает в одной из внешних команд Бухенвальда, которая в документах носила красивое название — «Малахитовая команда». Заключенные строили железнодорожную ветку в туннель, вырубленный в скалах живописных предгорий Гарца, где должны были разместиться подземные цеха авиационного завода Юнкерса. Через некоторое время Бирзе переводят санитаром в лагерную больницу. Врачи и санитары лагеря делали все, чтоб спасти жизнь тысячам обреченных, по остановить смерть было почти невозможно. Позднее, вспоминая это время, Бирзе напишет: это «моя первая, самая ужасная медицинская практика».

Шестого апреля 1945 года, опасаясь прихода советских войск, нацисты начали эвакуацию заключенных. Бирзе удается бежать, а в первых числах мая части Советской Армии вступили в Торгавский уезд, где скрывался Бирзе.

Четыре года, проведенные в фашистских застенках, надломили здоровье молодого человека — он заболевает туберкулезом. В сентябре 1945 года, немного поправившись, Бирзе возвращается домой и возобновляет занятия на медицинском факультете, который и кончает в июне 1949 года, получив диплом врача. А через несколько месяцев он приступает к работе в Третьем государственном туберкулезном санатории в городе Цесисе.

Врачебная практика не мешает Бирзе заниматься любимым делом — первая проба пера относится к 1951 году. А через два года он увидел первую публикацию своего рассказа на страницах республиканской газеты «Падомью яунатне» («Советская молодежь»). В феврале 1956 года Латышское государственное издательство выпускает в свет сборник рассказов Бирзе «Первые цветы». Так в возрасте тридцати пяти лет писатель встретился со своим читателем.

Критика, добрым словом отметившая появление нового писателя, назвала его молодым. Да, он действительно был молодым писателем, хотя за плечами уже осталась большая и трудная жизнь. Ему не надо было ничего выдумывать: основа творчества — жизнь не поскупилась, она дала материал, научила мыслить, наблюдать, ценить добро.

«Когда в саду удается вывести новую розу, всех садовников охватывает волнение. Розу изолируют, окружают заботой, всячески способствуют ее развитию. Но для людей нет садовников…

Меня мучает то, что не может излечить даровая похлебка для бедняков… Меня мучает то, что в каждом человеке, быть может, убит Моцарт…» Это писал Сент-Экзюпери, сражаясь с фашистами не только пером, но и пулеметными очередями в воздухе. А в это время моцартовское начало убивала коричневая чума в концлагерях, опутавших колючей проволокой почти всю Европу, — и это видел будущий писатель Миервалдис Бирзе, юноша в полосатом халате узника. Выжив, он стал врачом и вступил в бой с болезнями — за человека; стал писателем, чтобы продолжить бой — за человека.