Тамаз Чиладзе - Дворец Посейдона. Сборник

— На балкон… Вы спите на этой кушетке?

— Да…

— Сколько вам лет?

— Двадцать четыре!

— Где-нибудь работаете?

— В театре.

— Прекрасно, я очень люблю театр. Так почему же, детка, ты так неосторожна?

Потом он внимательно посмотрел на Нинико:

— Испугалась? — и повернулся к дверям: — Ну, я пошел, а ты будь внимательнее! — Он погрозил ей пальцем.

— Спасибо, — Нинико теперь на самом деле испугалась и почему-то всей душой желала, чтобы сосед поскорее ушел.

Она крепко заперла за ним дверь, прислонилась к ней спиной и облегченно вздохнула.

Она содрогнулась при мысли о том, что могла умереть во сне.

После концерта за сестрой приехал на машине Торнике, Заза не поехал с ними и домой пошел пешком.

Проспект Руставели был завален снегом, казалось, что его только что привезли откуда-то запакованным в вату и еще не распаковали. Подмораживало, и местами тротуар блестел, как зеркало.

Возле оперы Заза встретил супружескую пару, живущую по соседству. Они так прогуливались всегда, исправно посещали кино и театр. Муж с благоговением вел жену под руку, чтобы она, не дай бог, не поскользнулась на льду. Они шли медленно, блаженная улыбка играла на их лицах, словно им было известно что-то такое, чего никто никогда не узнает. Заза только один раз поднимался к ним, даже не помнит зачем. Кажется, для того, чтобы отнести им газету, по ошибке брошенную почтальоном в его ящик.

Супруги называли друг друга «мамочкой» и «папочкой». Они жили в одной комнате, и видно было, что это их весьма угнетало, хотя на словах они гордились тем, что у них была одна комната, словно самый факт тесноты подтверждал их непоколебимую порядочность.

«Если бы мы по примеру других прибегали к помощи лжи, можете быть уверены, мы не оставались бы в одной комнате». «Если бы папочка был карьеристом, мы бы тоже обитали во дворце!» «Пожалуйте, пожалуйте к нам, в тесноте, да не в обиде!» «Войдите! Папочка всегда был покровителем молодежи, потому и остались в этой конуре!» «Мамочка, ложись, не то простудишься, у нас не топят!»

Заза пробыл у них совсем недолго и ушел с таким чувством, будто был виноват в том, что они жили в одной комнате.

Да, они явно жалели, что в свое время не прибегли к помощи лжи, что не позаботились вовремя о карьере, хотя это они, разумеется, тщательно скрывали. Теперь оба они уверовали в то, что были истинными мучениками за правду. Если послушать их, то получалось, что все только и делали, что лгали из самых корыстных целей: врачи, режиссеры, инженеры, почтальоны и милиционеры.

Не мог же он с ними спорить! Они все равно остались бы при своем мнении… Сейчас они не заметили Зазу, и он обрадовался, что избежал встречи.

«Мы с мамочкой были в кино. О, как лгут эти прославленные кинорежиссеры!»

Окна маленького кафе так запотели, что через них нельзя было разглядеть посетителей. Его стеклянные запотевшие стены походили на желтый шероховатый занавес, за которым ощущалась невидимая глазу суета, как в театре перед началом спектакля. У самых дверей стояли какие-то парни, они поочередно выглядывали на улицу. Они были в пальто и, видно, собирались уходить, но кого-то ждали. У них были такие унылые лица, словно их заперли снаружи. Заза перешел площадь перед кафе «Метро». Удивительно, он совершенно не думал о Магде. Сразу прошла, погасла первоначальная радость. Словно ничего не произошло. До сих пор он со страхом ожидал приезда Магды в Тбилиси.

И вот Магда приехала! Он завтра же мог ее увидеть. Но что он ей скажет? Они так расстались, что Зазе не следовало больше думать о встрече с ней. Но он все же думал. Ночью, перед сном, когда все невозможное кажется возможным, когда мечты приближают далекое и недосягаемое, он прогуливался с Магдой по тбилисским улицам, растерянный и счастливый, потому что Магда любила его. А наутро все принимало реальный облик: Магда была далеко, и, наверно, им никогда не встретиться.

Папуна выходил из гастронома в пальто нараспашку. Обеими руками он обнимал бутылки шампанского и спешил к машине, стоявшей у самого тротуара и, по всей видимости, ожидавшей его.

— Папуна, — окликнул его Заза.

— О, Заза, поехали ко мне! — лицо у Папуны так и сияло.

Шофер открыл ему дверцу. Папуна бросил бутылки на заднее сиденье и повернулся к Зазе:

— Поехали?

— Что случилось, чему ты так радуешься?

— Заза, я счастлив, ты понимаешь, счастлив!

— Да?

— Ты помнишь того парня?

— Которого?

— Садись, расскажу по дороге.