Тамаз Чиладзе - Дворец Посейдона. Сборник

— Тс-с-с, — произнес он и скрылся в комнате.

Тетя Верико проводила его восторженным взглядом. Затем она обернулась к Михе:

— А теперь уходи, дорогой, ты же видишь, мне некогда!

— До свиданья, — сказал Миха; голос у него оборвался.

— Постой, — окликнула его тетя Верико, — подожди! Значит, ты — сын Тамары?

— Да.

— Подожди. — Она приоткрыла дверь. — Сандрик, Сандрик, иди сюда!

Когда Сандрик вышел, тетя Верико поднялась на цыпочки и что-то шепнула ему на ухо.

— Ох-ох, — вздохнул Сандрик и хлопнул себя рукой по лбу. Затем он поднял вверх указательный палец и произнес свое: — Тс-с-с!

Хотя на шее Сандрика уже не было крышки от унитаза, Миха не мог заставить себя посмотреть на него.

— Подойди ко мне, мальчик! — обратился Сандрик к Михе. Миха не сдвинулся с места, тогда он сам подошел к нему и сказал: — Ты маму разыскиваешь, да, мамочку? Понятно. Я знаю, где твоя мама. Хочешь, я тебе скажу точный адрес?

Миха кивнул. В голове его вертелась одна мысль: что его удерживает здесь и почему он не бежит без оглядки?

— Улица Барнова, семьдесят, квартира Левана Капанадзе! Там твоя мама, и, ей-богу, она чувствует себя хорошо. Не бойся, иди, ты найдешь ее там.

— Да, она там, — подтвердила тетя Верико. — Она на самом деле там. Сандрик, хватит, заходи в комнату, простудишься.

Сандрик снова поднял вверх указательный палец и, совсем как строгий учитель, прошипел:

— Тс-с-с! — Затем он взглянул на тетю Верико и процедил сквозь зубы: — Женщина!

— Сандрик, я сейчас заплачу, — истерически закричала тетя Верико. — Знай: если ты простудишься, я покончу с собой!

Миха ушел не прощаясь, словно кто-то столкнул его с места и заставил сделать шаг. На него уже не обращали никакого внимания. Когда он спускался по лестнице, до него донесся истошный крик тети Верико:

— Затеяли стирку именно в день моей свадьбы, да?! Чтоб вы подохли, подохли, подохли все в один день! Чтоб вам в гробу пригодились эти простыни!

«Улица Барнова, семьдесят, улица Барнова, семьдесят, — кто-то упорно твердил прямо в уши Михе. — Да, но почему мама там, если она вообще в Тбилиси? Почему она не приходит домой? Где же я был раньше, чего я ждал? Теперь мне надо ее отыскать».

Он ускорил шаг, словно мать могла слышать его размышления и видеть, как он идет по улице. Взгляд матери он чувствовал повсюду: на улице, в трамвае и после, когда сошел с трамвая. Как будто мать держала в руках волшебное зеркало и видела его все время. А что предпринял бы Робинзон Крузо, если бы он потерял мать?

Ему несколько раз пришлось нажать кнопку звонка, пока дверь открыли. Ему сразу захотелось крикнуть: «Мама!», — но его остановил незнакомый строгий голос. Перед ним стояла худая, среднего роста женщина в халате, надетом прямо на ночную рубашку. Похоже было, что она только что поднялась с постели. Через раскрытый ворот халата виднелась ее бледная впалая грудь.

— Кого вам надо?

Миха не мог вымолвить ни слова. Он стоял и смотрел на острый подбородок женщины, обсыпанный пудрой. Пудра белела и на воротнике ее рубашки. Женщина провела рукой по подбородку, взглянула на ладонь и еще строже спросила:

— Я спрашиваю, кого вам надо?

«Неужели все договорились издеваться надо мной?» — думал Миха. Растерявшись и не зная, что сказать, он назвал себя.

Женщина вышла в подъезд, прикрыла за собой дверь, придерживая ее рукой, чтобы она не захлопнулась.

— Что ты сказал, кто ты такой?

Миха повторил.

— Прекрасно, но чего вам от меня надо?

Почему-то она опять перешла на «вы».

— Ничего, — сказал Миха.

— А все-таки?

Женщина так заинтересовалась, что Миха понял: ни в коем случае нельзя открывать ей причину своего прихода.

— Я спрашиваю тебя! — Она почему-то засмеялась, и от этого смеха Миха почувствовал себя так, будто его окатили ледяной водой. — О боже, до чего я дожила! — смеялась женщина. — Вдруг она вцепилась обеими руками в мальчика — лицо ее стало длиннее, подбородок еще больше заострился — и заговорщически шепнула ему: — Заходи, заходи в комнату! — Она насильно втащила его в комнату, как орел зайца в свое гнездо. — Подожди здесь! — приказала она ему, сама подошла к зеркалу, стерла с подбородка пудру, поправила волосы и беспечным голосом крикнула: — Леван, к тебе гости!

Ответа не последовало.

— Леван, ты что, не слышишь?.. Идите, идите за мной!

Когда они вошли в соседнюю комнату, Михе прежде всего бросилась в глаза зажженная настольная лампа.

«Почему она горит?» — подумал он, но тут же заметил, что в комнате было довольно темно, все окна были плотно занавешены. Здесь как будто и не знали, что на дворе давно уже рассвело.