Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

— Обед готов!

Сергей умело открыл банки. Духовито запахло вареным мясом и лавровым листом.

— Вкуснота! — Я протянула руку к закопченной банке.

— Подожди, Анфиса! — решительно остановил меня он. — Надо разыграть банки, чтобы потом не было обиды: вдруг у тебя больше лаврового листа! Угадаешь, в какой руке камень, тогда выбирай любую. Согласна?

— Идет. Камень в правой!

Геолог открыл ладонь и сразу оживился. Удивленно смотрел на маленький камешек, особенно не веря своей находке.

— Вот так чудо, сульфид попался! — Он поспешно достал из полевой сумки компас, чтобы «привязаться» к точке.

Я накрыла рукой черную коробочку компаса, как бабочку-капустницу.

— Сергей, давай обедать! Ты сам сказал, что пища должна быть горячей? Консервы остынут!

— Правильно. Постой, постой, ты уже успела обменять банки. Нехорошо так делать, Анфиса! В моей банке лежало пять листочков лаврового листа. — Он строго посмотрел на меня. — Второй раз твой номер не пройдет. — Начертил на закопченной стороне две буквы: А и А. — Держи свою банку, Анфиса Аникушкина. Теперь без обмана!

— Понятно, — я схватила вторую банку. Ножом нацарапала инициалы С и К. — Сергей Краснов, ты тоже не залезаешь в мой суп! Понятно?

Никогда я еще не ела с таким наслаждением тушенку, заедая ее холодными сухарями. От них стыли зубы.

Покончив с едой, я старательно вымыла в ручье ложки. Сергей к моему приходу успел открыть банку с вишневым компотом. Мы поочередно доставали из банки крупные красные ягоды.

После немудреного обеда Сергей первым тронулся в путь. Я успела отойти от костра, но, спохватившись, вернулась. Вспомнила, что альпинисты на вершинах гор оставляют записки. Я читала об этом в книгах. Поставила пустые банки из-под тушенки с нашими инициалами на серый камень. Насыпала в них щебенки, чтобы не сдуло ветром, последний раз оглянулась и побежала за геологом.

«А если выгонят из экспедиции, банки всегда будут напоминать, что по этой вершине прошли Сергей Краснов и Анфиса Аникушкина и искали халькопирит». Тяжело вздохнула. Я успела полюбить ребят, свой труд, жизнь в палатках, веселую суету. Наверное, и в самом деле мое призвание лазить по горам, искать камни, мокнуть под дождем. Прав Александр Савельевич, я должна стать геологом!

Мы шли по рыхлому снегу. Ноги то и дело проваливались. Даже на вершине нас атаковывали тучи комаров.

Сергей подошел к ручью. На скале хорошо были видны перегибы пород. Геолог остановился, пристально вглядываясь в камни.

— Настоящий разломчик, — сказал он вслух. — Посмотри, Анфиса. Плоскость круто падает на восток. Слои несколько задираются. Шарниры замеченных перегибов погружаются на юг. Угол падения шарниров достигает тридцати градусов.

— Отличный разломчик, — охотно согласилась я, стараясь подражать геологу.

— Анфиса, а ты мировой парень!

— Мировой.

Сергей внимательно посмотрел на меня. Черная вуаль накомарника, закрывала мое лицо и глаза. Он не видел, что я улыбалась.

Сверху сорвался камень. Сильный удар, как взрыв артиллерийского снаряда, оглушил меня, я растерянно оглянулась, решая, куда лучше убежать. Сергей крепко обхватил меня и прижал к скале, загораживая собой.

За первым ударом последовал второй, и вдруг загрохотал камнепад, сбивая по пути большие, тяжелые глыбы.

Не скоро осела снежная пыль и раскатившиеся камня остановили свой стремительный бег. Из разорванных лохматых туч выглянуло солнце, и сразу высветило верхний край ущелья, снежные передувы и льды.

— Испугалась?

— Есть малость. Как на войне!

— На войне было страшнее. В горах камнепад опасен, — сказал задумчиво Сергей. — Начнет сильнее таять лед, не такое еще будет. Камни будут чаще сыпаться.

Вскинула голову. Опасливо посмотрела на красные скалы, острые пики.

Подъем усложнялся, и идти становилось труднее. Уступы и площадки покрыты натечным льдом в скользких горбушках. Дорогу то и дело перегораживали тонкие вертикальные каменные плиты, грозно ощетинившиеся, как противотанковые ежи.

Сергей протянул мне очередной образец. К моему ужасу, в рюкзаке не оказалось пустых мешочков. Почему я не запасла их больше? Когда ходила с Александром Савельевичем, мешочки даже оставались.

— Анфиса, десятый! — голос Сергея заставил меня подойти к нему.

— Давай образец, — я положила два камня, обернутых старательно бумагой, в карман своей штормовки.