Янис Ниедре - Деревня Пушканы

— Добрый день, господин Бергтал!

Шпион-Бергтал был большим любителем женщин. Приставал к ходившим в город деревенским девкам, не оставлял в покое евреек и гордых полек, которых было немало в этом уголке Латгале; волочился за женами своих же офицеров, ухаживал за балтийскими барышнями и дамочками, наезжавшими сюда из Риги, Видземе, Курземе.

На торжественном открытии гимназии Шпион-Бергтал обратил внимание на молодую учительницу рисования и занялся ею. В последнее время, возвращаясь со службы, он, хмельной, врывался в комнату Лиепы, откуда его никак нельзя было выпроводить. Просиживал чуть ли не всю ночь. Напевал цыганские романсы, следя водянистыми глазами за каждым Айниным движением.

От назойливого обер-лейтенанта Айну как могли оберегали кузнец и его жена. Но не всегда они оказывались дома, и не всегда их появление укрощало наглого офицера. Когда Шпион был навеселе, он не оставлял в покое Айну и при хозяевах, надоедал пошлыми ухаживаниями. Не боялась бы она потерять работу, отвадила бы наглеца в два счета. Но попробуй оскорби начальника пограничной охраны на границе с Россией, должностное лицо, которому высшей властью доверено следить за спокойствием и порядком! Стоит ему сказать твоему работодателю хоть слово, и на другой день снова окажешься безработной, да еще без права на интеллигентную работу в другом месте.

— Пойду к Пурене. — Укутанная по глаза в платок, Айна снова зашла на половину кузнеца. — Если надо будет, останусь на ночь.

Учительница природоведения шестилетней школы Мария Пурене жила около мельничного пруда в доме разорившихся польских шляхтичей. Построенное более ста лет тому назад каменное здание с узкими, со ставнями, окнами и железными опорами вместо колонн со стороны улицы на квартирантов рассчитано не было. Они появились в домике шляхтича лишь совсем недавно. После того, как пана Будгинского заколол в сомнительном заведении капитан-пилсудчик и пани Ольге пришлось призадуматься над тем, как совместить служение бесплотным небесным силам с добычей пропитания, свечей и платья в этом бренном мире. Когда все панские семейные драгоценности переместились в сундуки скупщиков, вдовая пани сообразила, что она вполне могла бы устроиться на кухне и в каморке для прислуги, а три комнаты на нижнем этаже и две — на чердачном сдать бездетным молодым людям, ежемесячно получающим твердый оклад. Например, государственным чиновникам, начиная с четырнадцатого класса и выше, а также учителям, хотя все они из балтийцев, из противников богоматери.

Мария Пурене снимала чердачную комнатку с видом на мельничный пруд. Когда она, окончив в Даугавпилсе учительские курсы, приехала в Гротены, в доме Будгинского был свободен лишь этот закуток. Людей, должно быть, отпугивал запах годами не чищенного пруда и синие противные мухи. В солнечную погоду тучи мух с жужжанием кружили над стоячей водой, стукались о стены дома и сквозь любую щель проникали в комнату. Жильцы не хотели снимать эту комнату даже за сниженную квартирную плату. Зачем приезжему чиновнику за свои же деньги ютиться в загаженной мухами норе, когда в городке, слава богу, еще немало солидных домов? Пани Ольга уже не надеялась сдать этот, как она сама говорила, «проклятый угол», и поэтому не побрезговала молодой девицей, которая притащила на себе завернутые в мешковину, перевязанные пакляной веревкой узлы.

Айна Лиепа познакомилась с Пурене на семинаре по развитию общественного сознания учителей города. Уездное школьное начальство в конце сентября проводило такие семинары для всех воспитателей латышских школ. Пурене, видно, обладала какой-то способностью располагать людей к откровенности. Причиной этому, может быть, были ее ласковые, дружелюбные речи. Обо всем она говорила просто и не посмеивалась, как некоторые, если у кого-нибудь срывался с языка наивный, необдуманный ответ. Пурене и Лиепа вместе возвращались с занятий, говорили о себе, о работе, и однажды Айна рассказала о назойливом обер-лейтенанте.

— Ну и негодяй! — Пурене сразу предложила Лиепе укрытие: свою чердачную комнатенку. Здесь донжуаны не докучают, гости не беспокоят, окрестности дома Будгинского с вонючим прудом бездельникам для прогулок не подходят, соседний жилец затевает попойки два раза в месяц — первого и пятнадцатого числа. У нее Айна может чувствовать себя в полной безопасности. Друзей и поклонников у Пурене нет, дамских сплетен за чашкой кофе она не признает. Живет одиноко и тихо.