Потом кто-то спросил:
— Тут у нас слушок прошел: дескать, германец так силен, что не сегодня-завтра в Ташкент придет. Правда ли это?
— Об этом же меня спрашивали мои махаллинцы, — сказал Марат. — Что вам сказать? Враг перед нами серьезный. Но и мы не лыком шиты. Мы уже гоним его с нашей земли. И Ташкента ему никогда не видать. Не верьте, друзья, подобным слухам. Их распространяют враги наши и трусы…
— Слова истинного джигита! — воскликнул Нишан-ака и захлопал в ладоши.
Зал взорвался аплодисментами. Сквозь них доносились выкрики:
— Слава героям!
— Баракалла, Саидбеков! Живи долго!
— Спасибо отцу, вырастившему такого сына!
Марат на могиле отца поставил мраморный обелиск, на котором было написано: «Хумаюн Саидбеков. 1892—1943». Что еще мог сделать теперь Марат для отца?
На следующий день Марат, взял с собой мать и сестру, отправился в Шахрисябз — в город, где отец работал.
Встретили их друзья отца. Большинство из них Марату были знакомы по рассказам матери и Барчин. Он знал, что этот высокий, чуть сутуловатый человек с поседевшими висками — секретарь райкома, а эта девушка в золотистом атласном платье, с нежным, как персик, лицом и черными косами, собранными в тяжелый узел, и есть та самая Дильбар, о которой столько рассказывала сестра.
Секретарь райкома хотел увезти гостей к себе, но Марат попросил поселить их в доме, где совсем недавно жили его родители.
Марат полагал, что двух дней будет достаточно, чтобы ознакомиться с городом. Секретарь райкома поручил Дильбар сопровождать его повсюду. Они ходили по городу, ездили в колхозы, но Дильбар не успела за два дня показать всего, что сделано в районе Хумаюном Саидбековым. Марат был доволен, что именно эта девушка знакомит его с городом. Она умела интересно и увлеченно рассказывать. Она не только хорошо знает все, что делается у них в районе, но горячо и самозабвенно любит свой край. Слушая ее, Марат любовался ею. И если он, случалось, задерживал на ней взгляд, Дильбар краснела от смущения и умолкала.
Марат решил задержаться в Шахрисябзе еще дня на два.
Только что вернулся он, усталый, из колхоза и, пока мать хлопотала, готовя ужин, прилег на диван отдохнуть. Мать спрашивала у него, понравилась ли поездка, что говорили люди о его отце. На все ее вопросы он отвечал односложно. Лежал и все о чем-то думал. Хамида-апа даже забеспокоилась, уж не заболел ли ее сын. Но Марат вдруг спросил:
— Мама, эта самая… секретарь комсомольский, замужем?
Дрогнуло сердце, она внимательно посмотрела на сына.
— Ты про Дильбар? Вы же весь день вместе были — спросил бы.
— Неловко. Несколько раз порывался спросить, но боязно как-то…
Хамидахон-апа улыбнулась.
— Тоже мне герой! Что подумает о тебе девушка, если об этом узнает?
— Ну, так она замужем или нет?
— Она же совсем молода, сынок. Не замужем еще.
— Сколько же ей?
— Еще девятнадцати нет. Подружка Барчин. Очень воспитанная, умная девушка.
— Не была бы умной, разве смогла бы руководить комсомольцами всего района? А это правда, что Эркин ее брат? А то наши девушки имеют обыкновение иногда кавалеров выдавать за братьев.
— Эркинджан брат Дильбар. Бедняжка, вернулся с фронта раненый. Образованный парень. Сейчас директором школы работает.
Грустно было Марату в последний день пребывания в Шахрисябзе. Утром встал он поздно. Умылся, побрился и опять уединился в своей комнате, делая вид, что просматривает газеты. В доме было тихо. Барчин рано убежала к подружкам прощаться. Солнце уже подбиралось к зениту, когда вновь услышал он ее звонкий голос. Марат, посмотрев в окно, увидел, что она пришла не одна, а с Дильбар.
Тотчас из кухни раздался голос матери:
— Ай, девочки, помогите-ка мне нарезать морковь для плова! Одной мне не управиться.
Марат отложил газету и стал прислушиваться. Из кухни доносились невнятные голоса. Марат приоткрыл дверь… Через некоторое время Хамида-апа сказала дочери:
— Сбегай-ка за Айша-буви. У нее рука легкая, пусть она заложит в казан рис.
Барчин побежала к соседям.
— Дильбархон, миленькая моя, занесите-ка вот этот чайник Марату. Совсем забыла — он ведь с утра чай не пил.
Марат машинально одернул гимнастерку, застегнул верхнюю пуговицу на вороте, взглянул на грудь, словно проверяя, все ли ордена на месте.
Дильбар взяла чайник, пиалу и вошла в комнату Марата.
Через минуту на кухню впорхнула Барчин.
— А где Дильбар? — удивилась она и тут же хотела было кинуться в комнату брата.
Читать дальше