Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

— Вы, кажется, уже знакомились с документами Ульмасбаева?..

— Да, — кивнул тот и тоже изучающе посмотрел на Арслана. Их взгляды встретились. Арслану показалось, что он уже где-то видел этого человека.

— Со здоровьем как, джигит? — спросил Куканбаев.

— В порядке.

— Значит, на фронт, товарищ?

— Конечно.

— Это сын дегреза Мирюсуфа Ульмасбаева, — сказал мужчина в сером костюме Куканбаеву. — Отец его до последнего дня работал на Ташсельмаше.

— А-а, вы же из их махалли, — улыбнулся Куканбаев и обратился к Арслану: — Вы узнаете этого товарища?

— Где-то видел, — неуверенно произнес Арслан и обратился к мужчине в сером костюме: — Вы не преподавали лет семь назад в нашей школе?

Мужчина засмеялся.

— Верно. Я работал в вашей школе, но недолго. А вы, значит, по стопам отца решили?

— Да.

— Нам его кандидатура подходит, — сказал он военкому.

Тот оценивающе посмотрел на Арслана и пробежал взглядом его документы.

— Вот что, джигит, вам завтра в десять утра необходимо явиться в облвоенкомат. Ваши документы будут там. На месте объяснят что к чему. Все понятно, товарищ Ульмасбаев?

— Так точно!

— Вы свободны.

Арслан вышел, в недоумении остановился во дворе военкомата. Странно — опять ему не сказали ничего определенного. Он не знал, что и думать. Подошли знакомые парни.

— Ну что? Завтра в парке Тельмана встретимся?

— Мне не сказали этого.

— Почему? А нам всем велели завтра к восьми собраться в парке Тельмана.

— И сам не знаю почему.

— Может, болезнь какую обнаружили?

— Нет никакой у меня болезни.

Ребята в удивлении пожимали плечами, отходили. Арслан за несколько дней, пока проходил комиссию, привык уже к этим парням и подготовил себя, что и служить им придется вместе. Вернулся домой расстроенный.

Мадина-хола сидела пригорюнившись на том же самом месте, где Арслан оставил ее утром, уходя в военкомат. Будто и не вставала она с супы. Встретила сына вопросительным взглядом, молча показала рукой на место рядом с собой.

— Опять ничего толком не сказали, — сообщил Арслан, опускаясь на войлок, постланный на супе.

— Что же так?

— Все мои товарищи, с кем я проходил комиссию, завтра уезжают. А мне велено к десяти явиться в областной военкомат. Не понимаю, в чем дело. Может, какую закавыку нашли в моей жизни?

— Какая может быть закавыка, сынок? У нас нет никакой закавыки. Твой отец ни баем не был, ни муллой. Всю жизнь трудился для людей не покладая рук. Пусть те боятся, кто швырял камни в советскую власть. А тебе-то чего бояться. Есть советская власть — и мы есть! Нет советской власти — и нас нет. Вот так-то! Это слова твоего покойного отца… Кто знает, может, и лучше, что тебя к главному начальнику посылают… Наберись терпения, сынок. Я сегодня видела хороший сон. В честь святого Баховиддина испекла я одиннадцать лепешек. Что бы такое сделать, чтобы живым-здоровым выйти из этой кутерьмы?

— Ай, мама, оставьте такие разговоры! Вы опять повторяете слова нашего зятя.

— А что же, сынок, он умный человек.

Арслан встал. Хотя полдня уже было потеряно, он поехал на завод.

У входа в цех встретился с Шавкатом Нургалиевым. Рассказал ему, как обстоит дело. Они выкурили за разговором по папиросе.

Потом Нургалиев сказал:

— Если не торопишься, подожди, после смены поговорим обстоятельно. Чего-то там заливщики сегодня не успевают…

Арслан кивнул. Он направился в раздевалку и, переодевшись, стал помогать заливщикам.

После работы Арслан вымылся под душем и вышел из цеха. Нургалиев и Володя ждали его. Из ворот вышли втроем. Володя и Нургалиев перемигнулись. Володя забежал в магазин. По пути они зашли в небольшую столовую и заняли угловой столик. Володя принес нарезанных помидоров и стаканы. Нургалиев разлил водку.

— Знаешь, дружище, жаль мне с тобой расставаться, очень жаль! — сказал он. — Давай выпьем за то, чтобы разлука наша была недолгой. Жаль, времени нет посидеть по-человечески.

Стали говорить о том, какие вести поступают с фронта, что рассказывают возвратившиеся с войны инвалиды и эвакуированные. Вести были неутешительные…

Домой Арслан пришел поздно. Мать, тихо укоряя, помогла ему раздеться, уложила его в постель.

…Утром Мадина-хола дала сыну свежую рубашку, будто на той его собирала. Когда он брился, сказала:

— Сходить за зятем? Может, ему с тобой пойти?

Арслан засмеялся.

— Мама, вы никак не привыкнете к тому, что я уже взрослый и могу обходиться без опекунов.