Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

— Ты не подумай обо мне плохо, Хафиза… Пойми, ты для меня теперь самый близкий человек. Ближе тебя нету. Я только о тебе и думал все эти дни…

— Конечно же трамвай — самое удобное место говорить об этом, — заметила Хафиза с упреком, поглядев на него исподлобья.

Умид улыбнулся виновато:

— Правда. У меня есть только бабушка, которой больше ста лет, и ты.

— Довольно об этом… Расскажите лучше, что вы в эти дни будете делать?

— Завтра я должен повидаться с профессором Салимханом Абиди… По окончании института я просил меня направить в Сурхандарьинскую область. Там для выпускников нашего института непочатый край работы. Но по просьбе научно-исследовательского института селекции специальная комиссия выделила в их распоряжение трех выпускников. Одним из трех оказался и я…

— Я спросила об этом для того, чтобы там, в Фергане, могла себе ясно представить, чем вы заняты в тот или иной момент. Я постараюсь вообразить того почтенного профессора, чтобы картину вашей встречи представить яснее. Только не вздумайте не пойти к нему, — сказала Хафиза, смеясь и погрозив ему пальцем. — А то я буду стараться нарисовать себе правдоподобную картину, а вы в это время будете заняты совсем другим делом.

— Пойду, обязательно пойду.

— А вы не любите, когда вам скучно, убивать время в ресторанах?

— Нет. Это не лучший способ развлечения.

— Правда, вы так думаете?

— Мгу…

— И будете таким славным до самого моего приезда?

— Конечно.

— И не будете ни с кем так поступать, как сегодня со мной?

— Ну, Хафиза…

— А знаете, я хочу вас попросить кой о чем…

— Хоть тысячу просьб! Я заранее готов на все ради тебя!

Хафиза поморщилась:

— Иногда чересчур громкие слова звучат фальшиво, вам не кажется?

— Но я сказал чистосердечно, от души…

— Я собираюсь в этом году здесь поступать в медицинский институт. Вы мне поможете готовиться? За неделю до знакомства с вами я приехала из Ферганы. Ведь мои родители теперь там живут. А здесь только бабушка и мы с Кудратджаном. Папа уже который год в Фергане, а я еще не повидала как следует всей долины. Каждое лето обычно папа нас всех увозит куда-нибудь к морю. А в этом году я решила поступить в институт. Всего недельку и пробыла у родителей. Приехала, чтобы узнать условия приема. Конкурс небывалый! Я даже струсила, хотела тут же уехать снова в Фергану. Но если вы мне поможете…

— Помогу. Но и сама будь посмелее. Говорят, смелость города берет.

— Чтобы быть посмелее и увереннее в себе, надо получше подготовиться.

— У тебя времени еще целых полтора месяца. Ты поскорее приезжай из Ферганы. Да не забудь захватить учебники и свои школьные тетради.

— Ладно, Умид-ака, — она улыбнулась, скользнув по его лицу взглядом, поправила ему подвернувшийся воротник. — Мы попрощаемся здесь, прямо в трамвае, да?

— Конечно же трамвай — самое удобное место для этого, — сказал Умид, повторив ее слова.

— Вам этим трамваем ехать еще четыре остановки, не стоит выходить, — сказала она, смеясь.

Трамвай затормозил, приблизившись к остановке. Хафиза дернула Умида за рукав:

— Почему вы молчите? Скажите что-нибудь, я же уезжаю.

— Счастливо тебе. Поскорее возвращайся. Помни — я очень жду тебя.

Хафиза кивнула. Вложила в его руку свою горячую ладошку. Забывшись, Умид сжал ее, как обычно пожимал товарищам. Хафиза сморщилась от боли и укоризненно покачала головой. Когда трамвай остановился, она спрыгнула на платформу и помахала ему рукой. Дверь снова закрылась. Хафиза стала удаляться вместе с платформой, вместе с людьми, ждущими другой трамвай. Умид смотрел в заднее окно, пока не потерял Хафизу из виду.

На смену одному дню приходил другой. Особой разницы между ними Умид не замечал. И только тот день, когда пришло наконец от Хафизы письмо, показался ему необычайно радостным. Но радость Умида потускнела оттого, что письмо было слишком коротким. Хафиза сообщила, что доехала благополучно, что отец уже почти поправился. И все. Всего несколько строк, написанных красивой ровной вязью. Умид перечитал их несколько раз, но не мог уловить настроения Хафизы, не мог понять, часто ли вспоминает его. Он положил письмо на край стола и стал просматривать свежие газеты. Нет-нет да и устремится взгляд сам собой на конверт с аккуратно выведенным адресом и именем Умида, словно рука ребенка, тянущаяся к гостинцу.

Умид отшвырнул газету и написал коротенький, под стать ее письму, ответ: