Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

Женщины, не ожидавшие от нее такой дерзости, изумились, а потом принялись хохотать, задорно хлопая по своим жирным ляжкам ладонями. «Как бы она не залепила все вокруг кизяками! — приговаривали они. — Неужели не нашлось для нашего ученого красавца-племянника девушки покультурнее?»

Родичи между собой называли невестку «темнота». Кое-кто иногда пробовал вступиться за нее, говоря: «Эх, милые, хоть и темнота, а тоже человек. Не нападайте на нее, бедняжку, не гневите аллаха. Должно же иногда в жизни везти и темным, неухоженным девкам».

Слова эти дошли и до Аббасхана Худжаханова. Рихсиниса, занятая хлопотами по дому, никогда не употребляла всякую там косметику, без которой не обходились его тетушки. Однажды, побывав в Москве, он привез ей дорогие духи. Рихсиниса была очень довольна. Но скоро она забыла про них. И тут рассерженный Аббасхан сказал ей:

— Эй, мать, от тебя пахнет выменем коровы! Для чего я тебе духи купил? Пользуйся. Ведь ты, кажется, женщина!..

Слова мужа больно ранили Рихсинису. Она уединилась в одной из комнат и долго сидела там, прижав к груди ребенка. И на второй день не разговаривала с мужем. А потом, поразмыслив, поняла, что, советуя пользоваться духами, муж ведь не желает ей ничего худого. Просто хочет, чтобы его жена была не хуже других женщин. И в тот же день ко времени возвращения мужа с работы она заплела толстую косу и красиво уложила ее вокруг головы, подвела брови и ресницы. Надев свое любимое платье из хонатласа, стала дожидаться мужа. Даже надела на палец золотой перстенек. И стала такой красивой!..

Особенно были рады дети, увидев мать красиво одетой, помолодевшей. Они прыгали вокруг нее, резвились, щупали ее платье руками, словно не верили, что это их мать.

— Ну вот, видишь, оказывается, и ты у меня красивая, — с улыбкой сказал Аббасхан, возвратись с работы.

— Зато я не успела приготовить ужин, и будем довольствоваться чаем, — нарочито весело сказала Рихсиниса.

Опять на лицо Аббасхана набежала тень. Но жена обняла его и поцеловала в щеку. И как рукой сняло обиду…

Дети выросли. Аббасхан занимал ответственную должность, стал почитаемым в городе человеком. В доме у него теперь частенько собирались друзья. Старый отцовский дом с двумя комнатенками и земляным полом, застланным циновками, теперь казался тесным и неуютным. Муж и жена посоветовались и решили взять участок и построить дом. Рихсиниса с радостью приняла это предложение мужа. Но сестры мужа и тетушки, проведав об этом, страшно рассердились. Перестали разговаривать с Рихсинисой, только злобно ворчали, проходя мимо нее.

— Вы только поглядите, какой номер выкинула эта лохматая девка, — говорили они. — Отбирает сына у отца, разлучает брата с сестрами — решила отделиться от нас!

Одна из тетушек Аббасхана громко, чтобы услышала Рихсиниса, сказала:

— Мы ее считали темной, а она, оказывается, себе на уме была все это время. Ой, как горько мне, что племянничек мой лучшие свои годы губит с такой шельмой! А за него ведь не один почтенный в округе, высокородный человек пожелал бы выдать свою дочь…

Бедная Рихсиниса молча сносила все обиды, чтобы не давать родичам мужа повода еще больше распускать языки. И стала торопить Аббасхана с получением участка.

Наконец им выделили участок в стороне Аклана, в одном из самых красивых мест пригорода. И жена, можно сказать, сама возглавила строительство. Только теперь Аббасхан Худжаханов начал понимать, почему жена проявила столько рвения. Сама наняла рабочих, которые сделали из глины кирпичи, сама раздобыла доски, балки, шифер, рамы. Продала, не пожалела, три нитки своего жемчуга, некоторые свои золотые украшения, доставшиеся ей от матери.

Пока дом строился, они обнесли двор изгородью, из досок и фанеры сколотили времянку и все лето прожили в ней. Иногда, если выпадало свободное время, Рихсиниса усаживала на коврике в тени детишек, а сама принималась помогать мастерам — таскала кирпичи, подавала в ведрах глину.

К концу осени они соорудили крышу, оштукатурили стены, застеклили окна, благо погода была теплая. Перед самыми заморозками вселились в новый дом, еще не побеленный. Всю зиму продолжались работы, и они ютились в одной маленькой комнатке. Постепенно настелили пол, покрасили его, провели электричество. День ото дня их дом становился все удобнее и привлекательнее. Рихсиниса не могла наглядеться на него и нарадоваться. Весной сама посадила во дворе яблони, абрикосы, вишни, и вскоре зазеленел молодой садик, взращенный ее руками.