Сергей Татур - Периферия [сборник]

— Передержка, Виктор! — упрекнул Ходжиевич.

— Ура Виссариону! — крикнул Петрович. — У вас есть свой Виссарион? — обратился он к «синим». — Воспитайте!

— У нас Жуков есть! — крикнул Бахром.

Заговорив «синим» зубы, «красные» выманили их защитников на середину поля. Эркин дал пас Петровичу, тот — Батыру, Батыр — Касыму. Касым мог пробить сам, но раздумал и вернул мяч Батыру, обманув вратаря, кинувшегося ему в ноги. Батыр спокойно вкатил мяч в пустые ворота.

— Аргентина! — возликовал Касым. — Икки — нуль. Ай да «красные»! Ай да мы!

— Защита! Персоналочку! — приказал Ходжиевич. — Валера, ты как пацан.

— Что я вам! — обиделся Валера.

— Что, что! Рот не разевай.

Три ответные атаки «синих» были остры, но не привели к взятию ворот. Все-таки Бахтиер, Ядгарович и Батыр знали свое дело. Касым ни на шаг не отходил от Ходжиевича, Виссарион — от Бахрома. «Красные» же, контратакуя, отлично использовали две открывшиеся им возможности. Сначала Садык, заметив, что Валера-боксер выдвинулся далеко вперед, перебросил мяч через него несильным и точным ударом издали, и тот вприпрыжку влетел в ворота. Затем сильно и точно пробил Эркин. Посланный им мяч был из тех, что не берутся.

— «Синие»! Создадим перелом! — подстегнул своих Ходжиевич.

Он очень не любил проигрывать. Пожалуй, он не любил проигрывать больше всех, даже больше Шавката, яростно переживавшего каждое поражение. Не любя проигрывать, Ходжиевич находил силы для отпора и возрождал дух команды. Какое-то время игра, выравнявшись, обрушивала быстрые свои волны то на ворота Валеры-боксера, то на ворота Маннапа, энергично подбадривавшего своих. Чуть было не отличился Тохтамурад, но замешкался, и Виктор-медвежатник лишил его мяча. Тохтамурад тотчас получил от Батыра ценный совет проснуться и протереть глаза. И еще раз он мог отличиться, но Валера-боксер парировал его коварный удар на угловой. То, как он вытащил этот тяжелый, низом посланный мяч, было удачей, почти искусством, и Батыр только всплеснул руками с нескрываемой, незлой досадой. Батыр играл очень эмоционально, как и Петрович, и Шавкат, и наблюдать за ним было интересно.

Шавкат, эффектно приняв мяч на грудь, прикрыл его корпусом от набегавшего Ядгаровича, метнулся влево, потом вправо, увернулся от Виссариона, проскользнувшего по инерции далеко вперед, и, ощутив перед собой простор — а какой форвард не жаждет оперативного простора! — двинулся вперед, набирая скорость и закусив удила. Он не отпускал от себя мяч далеко. Маннап сжался, съежился от его стремительного надвижения. Он смотрел на Шавката страдальчески: лучше тихо пробей в угол, чем сильно — в меня. Ядгарович семимильными шагами настигал нападающего. Обожженный горячим дыханием защитника, Шавкат пробил резко и хлестко, не жалея ни ворот, ни Маннапа. Мяч со стоном рассек воздух, ударился в левую штангу, метнулся строго по линии ворот к правой, ударился об нее и… усмиренный, выкатился в поле. Ядгарович тотчас же отправил его дальше. Гул изумления повис над полем. Помятые личности у бровки повскакали, взволновались. Такого никто не помнил. Такого еще не было за все шесть лет противоборства «красных» и «синих», за все полторы тысячи горячих бескомпромиссных матчей. Забито было десять тысяч голов, и были среди них голы удивительные, но такого… Шавкат, однако, схватился за голову. Он жаждал гола, а этот редкостный зигзаг мяча гола не заменял, хотя и был красивее самого красивого гола.

— Теперь дело пойдет! — крикнул Ходжиевич. — Взялись! Поехали!

Действительно, «синие» легко перехватили мяч. Сделал это Садык-«синий», обезоруживший Виссариона. Хорошо открылся Ходжиевич. Взломав оборону «красных», он обычно давал пас Доктору, Шавкату, Шухрату или Тулкуну. Но большой разрыв в счете злил его и, обойдя Ядгаровича, он пробил по воротам сам, сильно и точно. Мяч скользнул по кончикам пальцев Маннапа и летел потом еще долго.

— Ты как балерина! — упрекнул голкипера Батыр.

— А зачем вы бить позволяете? — обиделся вратарь.

И тотчас же гол забил Тулкун. Притупив мою бдительность, он встал рядом с Маннапом (офсайт во внимание мы не принимали), дождался отскока после пушечного удара Шавката и артистично так, манерно подставил ногу. Нате, мол, вам! Радость залила его лицо. Это было выше и лучше, чем похвала начальника. Это было приятнее, чем нежданное повышение в должности.

— Маннап, ты почему подарки делаешь?

— Так подстраховывайте! — Маннап горячо переживал неудачу.