Иосиф Келлер - Суровые дни

— Вам не к лицу заниматься городскими сплетнями…

— Но это говорит, увы, и сам ваш бывший зять!

Раздался телефонный звонок. Плешивцев взял трубку.

— Капитан Плешивцев у телефона. Что? Да говорите, черт возьми, яснее! Так… Так… Приезжайте сюда… Ерунда! Вытрите лицо платком… Ну, хорошо! Зайдите сперва домой, приведите себя в порядок…

Плешивцев положил трубку и некоторое время молча курил папиросу, потом вдавил ее в пепельницу.

— Звонил инженер Соловов. И знаете, откуда? Из вашей квартиры. Да, из вашего кабинета!

— Как он туда попал?

— Он пришел к вам… объясниться… Выяснить взаимоотношения. А застал в вашем кабинете Сергея Пылаева.

— Пылаев в моем доме?

Таганцеву стало душно, он расстегнул пуговицу на косоворотке. Подумал: кто же донес? Неужели арестовали всех троих?

— Пылаев рылся в ваших бумагах. Соловов пытался помешать. Они дрались. Пылаев оказался сильней и сбежал.

— Убежал? — вскрикнул, чуть не выдав себя, Таганцев, но спохватился и добавил с притворным возмущением: — Ах, каналья! — Таганцев торопливо встал. — А бумаги, в целости ли они? Неужели Пылаев успел забрать их с собой?

— Поезжайте поскорей домой. Распоряжусь подать мою машину. Проверьте и сообщите, что похищено. Я буду не я, если не поймаю этого пролетарского Ринальдо Ринальдини!

Таганцев дошел до дверей и, повернувшись, сказал:

— Благодарю, капитан. Данный урок пригодится!

— Рад помочь, господин Таганцев!

Покосившаяся бревенчатая банька стояла на краю заброшенного огорода, начинающегося позади пылаевского дома и спускающегося полого вниз к глубокому оврагу, где веснами буйно шумели мутные потоки.

Варвара постаралась — и в тесной баньке, где провели ночь Сергей и Бормотов (Ференца Габора спрятал у себя на сеновале Пташка Певчая), было даже уютно.

Утром Сергей, устроившись за столиком возле квадратного оконца, с увлечением занялся расчетами. В работе незаметно прошел весь день. Под вечер, устав, Сергей накинул шинель и вышел подышать свежим воздухом, да заодно и покурить. Вдали в белесых весенних сумерках показались две идущие от дома фигуры. В одной Сергей сразу узнал мать. Варвара шла по тропке между старыми грядками, на которых лежал потемневший бурый снег. А кто же с ней? На огороде было грязно. Варвара, поскользнувшись, отступила в сторону, и Сергей узнал Асю.

— Ася! — И побежал навстречу.

Они обрадовались, что увидели друг друга, и, не стесняясь Варвары, обнялись и поцеловались. Ася посмотрела на счастливо улыбающуюся Варвару и, покраснев, тоже улыбнулась. Когда Варвара ушла, Сергей пригласил Асю зайти «посмотреть их роскошные хоромы»:

— Подобных и в «Королевских номерах» нет!

Ася спросила, как себя чувствует Бормотов, не хуже ли? Сергей ее успокоил. Весь день он лежал, не кашлял, сейчас спит. Ася передала, что заседание комитета назначено на воскресенье. Они сели на завалинку. Сергей обнял Асю и нежно гладил ее волосы.

Еще день-другой — и Сергей вместе с Ференцем уйдет из города, чтобы перебраться через линию фронта. Ася не успокаивала себя надеждами. Ей хорошо известно, сколько опасностей подстерегает их на пути. И кто может с уверенностью сказать, когда они снова будут сидеть вот так вместе? А вдруг никогда? Никогда — ужасное слово! Ася вздрогнула.

— Холодно? — заботливо спросил Сергей.

— Я подумала о разлуке. Стало страшно.

— Она продлится недолго, — успокоил Сергей. — Мы снова будем вместе…

— Навсегда!

— Да, навсегда!

Как ни тяжела жизнь, а воскресный день все же отличается от других дней недели. В рабочем поселке, принарядившись, ходят друг к другу в гости, звучат лихими переборами трехрядки, а присяжные запевалы заводят веселые песни. Оживленнее, чем обычно, казенки торгуют сороковками и шкаликами. А это воскресенье не обычное — первый день пасхи. На улицах особенно людно.

Главный вопрос, стоявший на повестке заседания подпольного комитета, — празднование Первого мая. До него оставалось четыре дня. Мог ли рабочий поселок не отметить международный праздник пролетариата? В проклятое царское время отмечали, не страшась ни казачьих пуль, ни нагаек, а нынче что ж, сплоховать? Уйти в кусты? А что про это, как узнает, скажет товарищ Ленин?

Комитет решил первомайские листовки (их должна принести Ася) расклеить по всему городу. На заводе в этот день надо снова вывести из строя паровой молот, который с таким трудом начальству удалось наконец-то исправить. А заодно произвести еще несколько «случайных аварий». Словом, сделать все, чтобы завод работал особенно плохо.