Иосиф Келлер - Суровые дни

— Ася и Сергей. Как Ромео и Джульетта.

— А как же Вадим? По закону он муж! Он имеет на нее права.

— Разве наша дочь недвижимое имущество? Право распоряжаться собственной жизнью имеет, в первую очередь, она сама! А мы виноваты, что поторопились с этим браком… Что же касается Сергея, то на месте Аси я, не задумываясь, вышла бы за него замуж…

Ростислав Леонидович заснул, а Варвара Лаврентьевна еще долго думала о будущем дочери.

Вадим сперва был убежден: уход Аси — женский каприз, явление временное, за которым вскоре последует трогательное примирение. Но Ася не возвращалась. Тогда Вадим встревожился. Он несколько раз ждал Асю возле больницы, надеясь убедить ее вернуться. Увы, Вадим не знал, что Ася, избегая встречи, уходит после работы не через главную дверь, а запасным выходом. Убедившись, что дело серьезнее, чем он думал, Вадим потребовал, чтобы мать уговорила Таганцевых воздействовать на свою дочь. Мадам Соловова, обозвав сына неврастеником, категорически отказалась.

— Радуйся, что избавился от нее! Не хнычь, — сказала мадам Соловова. — Я давно раскусила ее. Сумасбродка! Она тебе не пара…

Вадим напомнил матери, как совсем недавно она расхваливала Асю. Мадам Соловова уничтожающе посмотрела на сына:

— Я не говорила такой чуши о твоей бывшей жене… У меня возникла блестящая идея. К генеральше Пепеляевой приехала племянница. Я все узнала. Ее фамилия Сабурова. Дочь сибирского золотопромышленника, единственная наследница. Блондинка, чуть-чуть близорука, поэтому пикантно щурит глаза. Знакомство беру на себя. Остальное зависит от твоего умения. Понял?

Вадим решительно отверг соблазнительную перспективу породниться с генералом Пепеляевым. Другой жены, кроме Аси, ему не надо. Он обожает Асю и жить без нее не может.

— Влюбленный дурак! — вздохнула мадам Соловова. — Упускаешь такую партию!

С уходом Аси жизнь Вадима свернула с гладкой, укатанной дороги и пошла трястись по ухабам и кочкам. Все не клеилось. Паровой молот портился все чаще и чаще. Дело с моделью замерло. Заметно охладел и господин Ольшванг. Раньше он рисовал заманчивые перспективы работы Вадима на одном из американских заводов фирмы «Сандэрс энд Родерс». Ныне об этом ни слова. Вадима вызвали к управляющему. Тот разговаривал холодно, даже не пригласил сесть.

— Назначая вас на место вашего тестя, мы возлагали на это большие надежды. Увы, я вынужден признаться: вы их не оправдали… Рабочих надо уметь держать в шорах. Подумайте обо всем этом, милейший! — И отпустил Вадима кивком головы.

Вадим растерялся. Когда к концу дня неожиданно позвонил Ольшванг и любезно пригласил прийти в гостиницу поужинать, — Вадим обрадовался. Ужинали не в ресторане, а в номере Ольшванга. Делая заказ, он спросил, что предпочитает Вадим — водку или вино. И хотя к водке Вадим был равнодушен и пил вообще редко, он вдруг попросил именно ее.

Ольшванг любил хорошо покушать и понимал толк в ресторанной премудрости. Ужин был обильным и вкусным, а тяжелые граненые рюмки не оставались пустыми.

Ольшванг заметил, что Вадим похудел и бледен. Здоров ли он? Неужели так действует разрыв с женой? И, со смаком обсасывая цыплячьи косточки, посоветовал к женщинам относиться презрительно, головы из-за них не терять.

— Не забывайте: Ева погубила Адама! С этого все началось.

Свои наставления Ольшванг закончил словами, поразившими Вадима схожестью с мнением матери:

— Дочь Таганцева вам не пара. Провинциалка! Вам нужна иная подруга.

Они встали из-за стола и сели на диван. Закурили сигары. От ароматного дыма и выпитой водки у Вадима приятно кружилась голова. Разоткровенничавшись, Вадим признался, что первую неделю после разрыва с Асей чувствовал себя прескверно и был готов на любые унижения, лишь бы она вернулась. Теперь он привыкает к холостяцкой жизни, и постепенно возвращается прежнее спокойствие.

— И к Таганцевым не ходите?

— Нет. С этим домом кончено все. Не верится, что еще недавно я был в нем своим человеком, а нынче… — Вадим грустно улыбнулся и достал из кармана ключ от французского замка, — осталось только это. Полученный на родственных правах ключ от входной двери. Его можно выбросить. Он не нужен!

— Не торопитесь. Еще может пригодиться…

— Вы шутите!

— Послушайте. Я вдвое старше вас и на правах старого друга вашего отца разговариваю откровенно. Вы человек, способный сделать в жизни гораздо больше. Но вам недостает решительности. Это ваша слабость.