Олег Попцов - Свадебный марш Мендельсона

— Да, я ушел от него.

— Думаешь, так лучше?

— Кто знает. С Хорятиным иначе нельзя. Либо-либо.

— Я встречал его недавно. Он очень сожалеет. Называет тебя звездой первой величины. В потенции.

— Надеюсь, ты оценил его юмор?

— Мне показалось, он был искренним.

— Я ушел не один. Ушла вся группа.

— Нет… Ты не изменился. Бунтуешь, рвешь удила, зачем? Хорятин не друг — это очевидно. Но разве так уж обязательно превращать его во врага.

— Ты ошибаешься. Мы вольны выбирать друзей, враги находят нас сами.

— С Брагиным лучше?

— Проще. Здесь достаточный запас порядочности.

Мне был неприятен этот допрос.

— Ты пришел ко мне, чтобы высказать сочувствие?

Думаешь, он обиделся? Расхохотался мне прямо в лицо, да так громко, что неудобность своего положения почувствовал я, а не он.

— Парнишка, отчего ты такой хмурый? Хочешь совет?

У меня его советы вот где сидят, но я молчу.

— Дальше видит тот, кто умеет закрывать глаза. Ничего афоризм, а?! Да, чуть не забыл. Я тебе тут работенку одну припас. Глянь по диагонали.

— Некогда, — отмахиваюсь я.

— Парнишка, ты меня обижаешь, одним глазом.

Ливеровский прилипчив, от него двумя словами не отделаешься.

— Давай!

Пролистал объяснительную записку, заглянул в чертежи.

— Не понимаю. Лесохимик, а занимаешься лесоэксплуатацией. Зачем?

— Всякая идея требует выхода.

— Но здесь нет ничего нового. Впрочем, я — дилетант.

— Разве мой метод похож на какой-то из прежних?

— Поставить человека с ног на голову еще не значит сделать его другим. В таком положении он для нас попросту непривычен.

— Ну знаешь ли… Твой максимализм… — Ливеровский пожимает плечами. — Мы живем не в вакууме, нас окружают люди.

— Спасибо, ты меня просветил.

— Брагин пригласил тебя — это редкая удача. Просто так вот проснулся и решил: приглашу Волошина.

Это было уже слишком. Он не просто требовал от меня взятку, он предупреждал: днем ранее такую взятку я дал тебе.

— Ты хочешь сказать… — Какой-то спазм мешал мне говорить. Я все время трогал горло рукой, словно проверял, мое ли это горло.

Ливеровский улыбался радушно, безапелляционно:

— Да… да… да!!

— И этот кто-то… ты?!

— Парнишка, у тебя ум Сократа. Всего два слова на ученом совете. Работа не похожа на все прежние.

— Ты же слышал, я — дилетант.

— Возможно, — согласился Ливеровский, — но ты еще — ученый секретарь. Два слова, парнишка.

Надо бы рассмеяться, вытолкать его за дверь, а я не могу. Бормочу что-то невнятное, сам себе противен.

— Процветающий рационалист просит помощи у идеалиста-неудачника. Нонсенс.

Ливеровский мгновенно сложил руки:

— Милый, костюмы шьют из шерстяных, а не из высоких материй. Абстрактная формула «быть или не быть» — удел неврастеников. «Быть» — может лучше, «быть» — может чуть хуже. «Не быть» — не может.

Он ушел, а я сижу и думаю, кто же из нас прав. И вообще, Ливеровский — эпизод или суть жизни? Легче всего бросить упрек: приспособленец, калиф на час. А если не на час?

Теперь о твоем письме.

Да, я молчал. Почему? Искал себя. Приходили и уходили друзья, смешливые и восторженные. Они порождали иллюзии. Я тоже не топтался на месте, у меня многое было сделано. Но не существовало главного — результата конечного итога поиска. А без него любая декларация была чуть лучше шестой главы из ненаписанного Мишкиного романа.

Мой закадычный друг Мишка. Блуждающая звезда моей юности. Какими чарами ты обладал? Какими силами подчинял себе всех?

Я приходил домой и слышал твои остроты, включал магнитофон — меня преследовали твои песни. Меня приглашали на день рождения и просили быть непременно. Не потому, что виновник торжества был тому причиной. Нет. Обещал приехать Мишка.

Вижу тебя так отчетливо, будто стоишь ты передо мной и нас не разделяют эти четыре года. Встречались на той неделе, ну, может, месяц назад. И ссоры не было. И у нас с тобой все, как и раньше. Стоишь, глаза чуть-чуть отекли, ты устал. Я слышу твой смех, хрипловатый, свистящий голос.

— Человек нарасхват, недурственно, в этом что-то есть, а? Живешь и знаешь — тебя кому-то не хватает. Мечутся люди, волнуются люди, спрашивают без конца: «Где Мишка? Куда он пропал? Михаил Савельич сегодня будет?» Подумаешь обо всем этом, и становится тебе не то чтобы радостнее, нет. Спокойнее, наверно: живешь не зря.

Ты ждешь моего одобрения, а я молчу.

— Не согласен? — спрашиваешь напрямик, а злые огоньки уже пританцовывают где-то в самой глубине темных внимательных глаз.