Владимир Попов - И это называется будни

Председательствующий объявил перерыв. По своему обыкновению Додока вышел не в комнату президиума, а в фойе — он не упускал случая пообщаться с людьми вне деловой обстановки.

Сегодня здесь было шумно, как после интересного спектакля. Разбившись на группки, люди оживленно делились впечатлениями.

Вышел в фойе и Гребенщиков. Вышел главным образом для того, чтобы показаться Додоке на глаза и заодно прощупать его отношение к себе.

Его намерение осуществилось без всяких усилий.

— Ну, громовержец, что хорошего скажете? — спросил Додока, когда Гребенщиков поздоровался с ним.

— Хорошо уже то, что ничего плохого не скажу. Идет нормальная заводская жизнь.

— Для нормальной слишком много грома и молний. У меня после вашего селектора закладывает правое ухо.

Гребенщиков отошел от Додоки ошарашенный. Значит, Подобед выполнил свою угрозу, и теперь каждое его слово берется на учет.

Вообще Гребенщикову чужд страх перед всякого рода организациями, а проработка на завкоме, на парткоме — и вовсе нипочем: за долгие годы выработался устойчивый иммунитет. Но оказаться в роли наглядного пособия к докладу Додоки о стиле руководства, о методе управления людьми ему никак не улыбалось. Вот так вытащит на всеобщее обозрение, как Низовкина, да начнет разбирать по косточкам…

Толчея и шум в фойе не дали Гребенщикову сосредоточиться, он вернулся в почти пустой зал и, усевшись на свое место, погрузился мыслями в ту сферу человеческих взаимоотношений, над которыми не привык задумываться и которые претили всему его существу.

Пустили второй конвертор. Пустили без особых хлопот и торжеств. Торжественно и хлопотно бывает, когда вводят в строй первый агрегат. Его рождение равнозначно рождению первенца в семье. Тут тебе и новые радости, и незнакомые трудности выхаживания. Со вторым ребенком куда легче. Зато хлопот прибавляется.

Приспособившись к первому конвертору, люди уже знали, как подступиться ко второму, как избавить его от «детских болезней». Вот почему конвертор пошел без раскачки с самой первой продувки.

Серафиму Гавриловичу в освоении второго конвертора принять участие не довелось. Как только директорский пост занял Гребенщиков, Борис своей властью перевел его контролером в ОТК при том же конверторном цехе. Он был уверен, что Гребенщиков не замедлит расквитаться со своим недругом, — новое производство, изобилующее всякими случайностями, дает широкую возможность для обвинения в каких угодно грехах. Как ни огорчен был Серафим Гаврилович крушением своих планов, как ни нападал на Бориса, где-то в глубине души он понимал, что при сложившихся обстоятельствах Борис не только проявил необходимую осмотрительность, но и принял единственно правильное решение. О возвращении в мартеновский цех не могло быть и речи. Это выглядело бы как капитуляция, как возвращение в отчий дом блудного сына.

Дистрибуторщиком на второй конвертор поставили Сенина. Поставили по соображениям железной производственной логики — новые агрегаты должны осваивать наиболее сноровистые и грамотные, а Сенин уже снискал себе такую славу. В штат второго конвертора зачислили и Юрия, причем уже не третьим, а вторым конверторщиком. Хлопец так втянулся в работу, что ни подсказывать, ни приказывать ему почти не приходилось, — он знал, что и когда нужно сделать, и умел все учесть наперед.

Юрий доволен, что по-прежнему в одной бригаде с Сениным. Работает Женя точно, легко, как бы играючи. В его руках многотонная туша конвертора кажется легкой и послушной. Будто понимает, как надо вести себя, будто чувствует, что от него требуется.

Налаженный ритм действует на Юрия бодряще и вызывает единственное желание — всемерно поддерживать его. Он уже выработал в себе определенный автоматизм, позволяющий обходиться без суеты и напряжения. Тут как в танце. Пока постигаешь его особенности — исходишь семью потами. А освоил — телу уже не нужно давать команды. Оно само несет тебя, подчиняясь музыкальному такту.

Самая удобная для Юрия смена — утренняя: весь остаток дня и вечер в полном твоем распоряжении. Вольный казак. Вечерний досуг — как бы награда за труды праведные, и Юрий проводит его то во Дворце культуры, совершенствуя свое мастерство игры на гитаре, то на «Бродвее». Иногда и рюмочку пропустит, не без того. Правда, в утренней смене сильно донимают исследователи — только и знают что требуют брать пробы да замерять температуру металла. В дневной смене их тоже хватает. Спокойнее всего работать ночью.