Галина Николаева - «Гибель командарма» и другие рассказы

Знойное, прекрасное, полноцветное и… такое горькое.

Больница, больница… Больница.

Страданья. Боль.

Если бы не доброта Максима — лучше б смерть. Держусь его заботой и любовью.

Змеи уходят на зиму. Остаются гуси. Чтобы все они унесли мое горе.

Лето такое долгожданное, такое желанное и такое жестокое позади.

Впереди страшная серая осень и длинная зима, о которой думаю с ужасом.

Кончился блистательный сентябрь, с летним теплом, с голубизной неба и яркой синевой реки, с блеском пролетающих паутинок, хвоинок, с первой краснотой винограда, с первой прозолотью листьев, такой нежной, что она возникает из зелени, и явственно родство зеленого и золотого.

Буйно цвели георгины с дерево ростом, и всех дивили сказочные гладиолусы.

Дождь.

Но еще много георгинов и еще в цвету гладиолусы.

Явственно рыжеет мокрый лес.

Октябрь!

В саду все переливы красно-желтых тонов. Дивный багрянец винограда!

Окалина орешника, нежная желтизна берез.

Вчера еще был солнечный день, прелестный.

Посадили тюльпаны.

Виноград, поднявшись по стволам сосен высоко, высоко, багрян и царит над садом.

Последние розы.

Маленькие тугие бутоны.

Густо цветут лишь маленькие, морщинистые. Цветут гладиолусы.

Еще есть нерасцветшие колосья. В цвету георгины.

День весь в переливах от зелени к золоту и багрянцу.

Туман. Вчера еще день кристально ясный, а сегодня с утра густой туман и осенний холодок — плюс 3°.

Отгорел, вянет, никнет виноград.

В лесу уже не зелень с золотой подпалиной, а переливы буро-рыжих тонов с остатками зеленой купины.

Только темная зелень сосен…

Еще зелен каштан.

Листья парковых роз наполовину зелены, наполовину чисто-желтого цвета. Побурел орешник, буреет вишня и яблоня. Еще чисто-зелена сирень.

А в розарии зеленая сильная листва и полно бутонов. Роскошно (как никогда) цветут гладиолусы и георгины.

Беда — лезут нарциссы!

Зелены только сосны, сирень да жасмин.

Облетают бурый орешник и багряные листья винограда, рябина цвета темной окалины, золотые березы, бурые вишни и яблони.

Березы дивного светлого золота.

Еще цветут белые и алые гладиолусы, георгины, космея. Пасмурно, тихо, прохладно. Все сухумские розы — в бутонах. Много бутонов в розарии.

Все еще стоят флоксы — слабые, редкие, но все еще стоят.

Бурый лес под пасмурным небом. Ветер.

До 1/IV 64 года — до весны — 5 1/ 2месяцев.

Всего 5 1/ 2… Как мало… Но это целая зима! И как это бесконечно много!

Прошагаю ли я эти 5 1/ 2? Дошагаю ли до нарциссов, тюльпанов, сирени, которые с осени так заботливо и старательно готовила к весне?

Облетел виноград, буреют деревья, и все ярче светлое золото берез.

Но все же нет того, как в год «березовых костров», когда все деревья облетели и одни березы почему-то были полнолиственны и долго одни горели кострами, царили над темной зеленью леса…

Максим ведет меня от цветка к цветку, от месяца к месяцу. (Кислород, уколы, вливания, диета, покой, и масса радости, и ласка, которые помогают мне выносить страдания нескончаемые.) Дойду ли я, держась за его милую руку, еще до одной весны?

Вот и похолодало.

Впервые ночью 0 — 2°, и с неба крупа — снег не снег, а что-то белое, тающее на лету.

А утром дождь…

Вчера вырыли гладиолусы, сегодня — георгины.

Бурый, сильно поредевший сад.

Печаль.

Лето, такое долгожданное, было горьким… Такое прекрасное, было мучительным.

Больница, больница, мученья всякие.

Жива только мужеством, добротой, светом Максима.

Что делать? Как поступить?..

СТС — санитарно-транспортное судно.