Иван Арсентьев - Суровые будни (дилогия)

Разгоряченный Ланков брезгливым жестом протянул листки. Но тут же, вспомнив что-то, шагнул вперед и положил их аккуратно на стол Климахина. Тот поспешно схватил, сунул в ящик, повернул ключ, а ключ спрятал зачем-то в карман.

Ланков проследил за его торопливыми движениями, покачал головой:

— Канцелярия...

Инструкторы продолжали стоять у столов, угрюмо задумавшись. Ланков прошелся по обширной комнате, неожиданно спросил:

— Сапоги у вас, Климахин, яловые? Вижу, вижу... Знатные сапоги!.. Таких, говорят, наш брат и во щах не хлебал... У всех имеются сапоги?

Чуть насмешливые, прищуренные глаза пробежали по ногам инспекторов.

— Как не имеются!

— В степи без сапог нам полное, так сказать, издыхание.

— Туфли нашему брату противопоказаны...

— Ясно, — сказал Ланков, что-то соображая.

Подошел к двери, позвал секретаршу, поговорил с ней тихо, секретарша тут же ушла. А через минуту появился озабоченный завхоз в сопровождении той же секретарши. В руках ее пачка коричневых блокнотов.

— Вот что, дорогие мои соратники и помощники. Будем считать, что в нашем райкоме с пустыми заседаниями, сводками и канцеляриями покончено... Илья Макарович!

Это завхозу. Тот подался вперед, весь внимание.

— Прошу вас, Илья Макарович, все столы отсюда убрать. Оставьте один, вон тот, что побольше. Для общего пользования, так сказать, при необходимости. И чернильницу одну... Остальные долой. «Из чернил в канцелярском воздухе никогда еще не рождались силы, двигающие жизнь!» Умные слова, жаль не знаю, кем сказаны... Поэтому, — обернулся он к инструкторам, — с сегодняшнего дня работать так: сапоги на ноги, блокнот за голенище и — по колхозам! В райкоме разрешаю появляться только в исключительных случаях. Изучайте экономическое состояние хозяйств, врастайте в производство. И самое главное: старайтесь понять людей. Особенно вы, Климахин!

Тот хотя и опростоволосился, однако слова Ланкова не обидели его, даже, наоборот, как бы возвысили в собственных глазах. Он проникся более глубоким пониманием собственной, значимости как партийного работника нового направления.

Человек самолюбивый, Климахин решил, не откладывая в долгий ящик, доказать, что и он не лыком шит. Сумеет повернуть любое дело, если на то есть нужда. Ланков подсказывает, что надо организовать массовую закупку молока и яиц у населения. Так это попроще, чем организация посевной или уборочной! За чем остановка? Будет сделано!

Сунув блокнот за голенище, Климахии с азартом ринулся в колхоз «Пламя».

Первое и главное — индивидуальная работа с населением. Успех зависит от постановки агитации и пропаганды.

Зашел в первый попавшийся дом. Женщина средних лет, в расстегнутой теплой кофте, возилась у плиты, мешая какое-то варево. Поздоровался, снял шапку, присел на пододвинутый хозяйкой табурет. Для начала, как водится, заговорил о погоде. Потом спросил, много ли держит хозяйка кур.

Женщина отвечала односложно, кося настороженно глазом на незнакомого человека.

— Несутся ли куры, спрашиваете? Мало. Чать, зима на дворе.

— Ну, а если постараться, смогли бы вы продать десятка два-три яиц государству?

— Мне-то чего стараться? Я не курица... — усмехнулась одними глазами женщина и посмотрела на инструктора с интересом, как смотрят на чудака.

— А все-таки? — не отступал тот.

— Вы кто же будете? Из заготконторы или из райпотребсоюза?

Климахин назвал себя. Женщина прищурилась, подумала и решительно отрезала:

— Нет, вам не продам.

— Но отчего же? — воскликнул он, искренне удивленный.

— Так, не продам — и все. Самой нужно.

— Да-а... Мало, мало, значит, у вас коллективного сознания. «Самой нужно...» Зря, выходит, хвалили Крутую Вязовку на партийной конференции... Вы не хотите продать какой-то десяток яиц, другая не захочет... Что же, выходит, рабочие в городе пусть впроголодь живут? Так, по-вашему? Странная позиция. Те, кто строят атомные станции да космические корабли, должны сухую корку грызть? Вы газеты-то читаете?

— А как же! Надо. Без этого не уснешь...

— Ну, знаете... — только и мог сказать агитатор и надолго примолк.

Вдруг женщина встрепенулась, спросила:

— Скажите, вы не сродственник, случаем, нашему районному ветеринару?

— Не-ет...

— А-а... — протянула женщина разочарованно. — А я подумала было... Фамилии-то одинаковые: тоже Климахин. Вот бы ему я и сотню продала! Даром отдала бы, сколь нужно!

Климахин опешил.

— Как так?