Владимир Глушаков - Цветение калины

Сидя за столом и листая папки с технической документацией, врученные ему для ознакомления, Сергей никак не мог взять в толк, как он очутился на этом месте. Уж не впал ли он в летаргический сон? Весьма редко, но случается, говорят…

Обвыкаясь в новой обстановке и больше изучая исподтишка сослуживцев, чем непонятные бумаги, Сергей отметил, что в отделе значительную часть дня курят, рассказывают анекдоты, обедают и служебный телефон занимают в основном по личным вопросам.

После обеда, когда от непривычного долгого сидения за столом занемела спина, он сложил папки аккуратной стопочкой и отнес их на стол начальника.

— Простите, но я в этих бумагах ни бум-бум. Про чертежи и не говорю, — махнул рукой и невесело усмехнулся, — Видать, не в ту дверь мы с братом толкнулись…

— Да вы присядьте, — кивнул Василевич на стул, внимательно наблюдая за Сергеем сквозь толстые стекла очков. — Вы хорошо сделали, что зашли… Я и сам хотел с вами поговорить к концу дня — видите? — он показал Сергею пометку на листке откидного календаря, — у меня записано. Ивана Трофимовича, вашего брата, я прекрасно знаю: дружим с ним со студенческой скамьи. Понимаете? Зачем же я буду подводить его, а? Некрасиво получится. — Весело поблескивая холодными стеклами очков, Василевич говорил легко и непринужденно, но Сергей от самого начала беседы невольно чувствовал на себе этот цепкий, испытующий взгляд: крохотные, величиной с булавочную головку, зрачки так и покалывали. — Курите? — протянул блестящую пачку «Кента». — Так что вас, Сергей Трофимович, не устраивает у нас на данный момент?

Решительность, с которой Сергей положил папки на стол начальства, куда-то улетучилась вместе с пахучим дымком сигареты.

— Со мной можете быть откровенны хотя бы по той причине, что сюда вас направлял не отдел кадров… Так в чем дело?

— Я, кажется, ясно сказал…

— Вы ничего еще не сказали, молодой человек, — перебил Сергея Василевич. — И мне кажется, вам нечего сказать по существу дела. Внимательно выслушайте меня, ибо повторяться я не буду да и не люблю, к сведению. Специфика работы нашего отдела такова, что вы можете на данный момент, — он выделил на «данный момент», — имея специальное техническое образование, быть полезны. Вы ведь механик по специальности? Ну вот. Чертежи читать умеете. Остальное, думаю, приложится в процессе работы. Безусловно, перед вами сейчас — политехнический институт, который ни обойти, ни объехать, коль скоро вы решили работать у нас. Конкретно об этом разговор у нас состоится в июле…

— Вы думаете, мне удастся поступить в этом году в институт? — румянея в скулах от сдерживаемого волнения, позволил себе усомниться Сергей. — У меня ведь сельскохозяйственный диплом…

— Ну при чем тут это, Сергей Трофимович?! — с деланным разочарованием развел руками Василевич. — Пора становиться современнее, честное слово. А в том, что вы поступите, я нисколько не сомневаюсь. По направлению от завода вы идете вне всякого конкурса. Это во-первых, во-вторых и, если хотите, в-третьих. Случая, когда бы наши люди не проходили в БПИ, что-то не припомню за время своей практики. Бросали учебу — да, но это, согласитесь, другая сторона дела. Вы ведь не прочь получить высшее образование?

— Я? Ну да…

— А работать у нас?

— Да, конечно. Извините я, кажется, опять погорячился… — Под пристальным взглядом начальника Сергей и впрямь почувствовал себя неловко.

— Я вас понимаю… Все не так просто, как кажется на первый взгляд. Пройти апробацию в отделе намного сложнее, чем, скажем, в цехе. Пожалуй, на этом я считал бы наш разговор оконченным, но поскольку располагаю свободным временем, попробую открыть вам глаза на некоторые простейшие вещи, представление о которых вы должны иметь с нынешнего дня. Итак, скажем, какая разница между рационализаторским предложением и изобретением? Возьмем для примера… ну что? — Он поискал глазами на столе. — Вот хотя бы шариковую ручку. Кому-то пришла в голову идея использованный стержень не выбрасывать, а употреблять его многократно, наполняя пастой. Для этого, естественно, осталось лишь сделать приспособление. Пример не очень, но он, по-моему, отражает суть рационализаторского предложения. Вот. А еще чуть раньше в чьей-то умной голове зародилась такая идея: если крохотный шарик из металла — даже не помню из какого — поместить в основание латунного наконечника с раструбом, то он, шарик, вращаясь от легкого нажима, будет смазываться пастой и оставлять линию. И это уже есть изобретение. Улавливаете принципиальную разницу? Хорошо. Идем дальше, но уже ближе к нашему отделу. Допустим, у токаря из механического рождается в голове идея усовершенствовать резец… Но сама идея, как правило, груба. Это своего рода сырье. Ее надо рассчитать, довести — окультурить. А откуда у токаря, пусть самого высокого разряда, эта культура? Он пишет заявку, в работу включается кто-нибудь, скажем, из конструкторского бюро. Готовая документация поступает уже нам. Мы, в свою очередь, доводим ее на своем уровне, по всем уже правилам, а дальше… Дальше несем на подпись специалистам завода, главному инженеру и так далее. Если это изобретение, то оно в обязательном порядке проверяется еще и на патентность, то есть на патентную чистоту. Имеется на заводе такое бюро, которое следит за тем, чтобы изобретение ничего не дублировало. Иначе, если мы изобретем колесо, которое уже имеется на вооружении у зарубежной фирмы, на завод налагается приличный штраф. Случаи такие были, правда, не у нас. Мой вам совет, молодой коллега: не спеша пережуйте всю эту информацию. Будем считать ее вводной частью. Более конкретную и точную информацию, а также задания вы будете ежедневно получать на рабочем месте. Специалисты у нас опытные — больше контакта с ними. Так, — он взглянул на ручные электронные часы, — мне пора. Через три минуты совещание у главного.