Владимир Глушаков - Цветение калины

— Я гроши отдам, а вдруг он завтра под машину попадет?! Или война?! — намагниченный Самсоновой философией, вскидывается с места загорелый, с восточным типом лица брюнет, работающий на предпоследнем станке линий. Его опасения, как сразу отметил Сергей, вызывают у бригады дружный смех, но тому на выручку спешит Самсон:

— От правильно! Чему регочете, сморкачи? Каждый человек обязан перво-наперво о своей душе думать, семью обеспечивать. А то вы, молодежь, привыкли так: выходные гуляю, аж пыль столбом, а в понедельник копеек на хлеб не наскребу.

— Оно и видно, кто морду разожрал, как…! Тьфу! — весело сплевывает себе под ноги мастер Геня, давно кончивший жевать и с кислым интересом слушавший Самсоновы поучения. — Кнюхо! Разбух, как баба беременная… На Мамонта бы тебя поставить, чтобы жир малость порастрясло.

— Вот когда займешь место Хавронича, тогда дело другое. — Самсон колышется от смеха, как опара в деже, переводит стрелку разговора на «одного такого деятеля, как мастер Геня». — Ну от. Моя законная умудрилась на днях ногу отдавить. Не поспели ее доставить домой (травма неопасная оказалась), как следом заявляется ее мастер. Сперва — ах да ох, а потом, гляжу: бутылку на стол. Тут и дошло до меня, зачем он прибег. Ага, ладно. Толкует: «Ты, Катя, не оформляй бюллетень — я тебе за месяц, пока будешь дома, закрою наряды по среднему. Как положено. Зачем, чтоб лишний шум начался и премии бригада лишилася?» Моя и кивает — согласна, значит. «Ах ты, — думаю, — такая-сякая!» Но мое дело сторона, да и человека треба приветить — на то мы и мужики. Распили с ним бутылку, и я, правда, ему слова плохого не сказал, зато своей дал в кости: «А ежели нога не выправится и ты хромая на всю жизнь останешься? Кто тебе без документа поверит, что ты на работе ногу отдавила? Марш, лахудра, из хаты! Не треба мне незаконница!» Ага. Мастер лыпает глазами (его я не трогаю!), а со своей до той поры не слез, пока он из хаты не выскочил…»

Назавтра Самсон, заняв место в центре предбанника, опять уписывал за обе щеки сало с ситным хлебом. Вспомнив что-то (у сверловщика, отметил Сергей, в такие часы неплохо работала мысль), весело встряхнулся:

— От, видно, хлопцы, что вы радио не слухаете дома. Я сегодня за бока хватался! «Советы хозяйке» — такая передача по утрам каждый че́тверг ведется. Ага, думаю, это ж интересно: случается, с супругой в разных сменах, так сам себе от души завернешь обед на работу! От они мне и советуют: яйца, грибы и мясо лучше на свином сале жарить! Х-ха-а, х-ха-а, ха-а! Моя хозяйка уши развесила — слухает, слова старается не пропустить, а мне — потеха, Ты мне посоветуй то, чего я не ведаю, а он мне на сале жарить советует… От артисты так артисты! А грошей за свой совет больше хапнул, чем я за смену…

— Ты, Самсон, скоро помешаешься на свином сале, — язвительно заметил мастер Геня.

— Ага… тебя еще не спытал, что мне есть, — вяло огрызнулся Самсон.

— Не «что», а «сколько»! Ты за присест съедаешь за бригаду, а отдача от тебя?.. Кот наплакал!

— А я к тому и говорю: по радио вроде советуют на сале жарить, а в газете, тоже «Советы хозяйке», уже совсем по-другому пропечатано: только маргарин ешьте, а сало-мясо для здоровья вредно! — Самсон завернул остатки снеди в газетный лоскут, чтобы доесть потом — вознамерился, судя по злым огонькам в глазах, говорить долго. — Туалетная бумага до той поры занимала склады, пока одному ученому дармоеду не стукнула в голову мысль заробить на этом — написал статью, что с газетой вредно ходить в туалет. Во, а вы до сих пор и не ведали, грамотеи? Вот и я не ведал. А вчера заставила нужда по всему городу карпа шукать. Подъехал к одной очереди: что дают? Туалетную бумагу. Плюнул я с досады под ноги какой-то старушке, божьему одуванчику, так она еще и обозлилась, невоспитанным меня обозвала… Да как же я вашей бумагой буду пользоваться, говорю, ежели она в руках, как вата, лезет…

— Да ты карпа… карпа-то хоть нашел? — красный от натуги, сквозь набежавшие слезы крикнул наладчик. — Сам жарил или тоже…

— А я завсегда, рыбу делаю сам, — разворачивая опять газету со снедью, невозмутимо ответил Самсон. — Жинка так не сделает, как я. Сперва натоплю сковороду жира, прожарю в нем лук — потом уж рыбу. От и с собой прихватил побаловаться… — Самсон, покончив с салом, вытащил на свет зажаренного целиком карпа, показал его всем и принялся за блюдо собственного приготовления, измазывая губы и щеки в жир, что доставляло ему, судя по выражению его глаз, истинное наслаждение.