Анатолий Баюканский - Восьмой день недели

Времена имеют свойства меняться, и, как правило, в лучшую сторону. Сейчас на заводе царят деловитость, серьезность, добрая обеспокоенность за судьбу продукции. Как хочется работать! Не просто отбывать время, а опережать его, ломать устаревшее, искать новизну. По крупицам, конечно, и в глобальном масштабе, не жалеть себя. Хотя… тут стоит сделать оговорку: себя он может не жалеть, но товарищей своих, коллег жалеть и беречь обязан.

— Ничего так и не скажешь, Виктор Константинович? — спросил председатель заводского комитета. — А то… время позднее.

Виктор пожал плечами. Хотел отшутиться модной нынче поговоркой: «Ребята, давайте жить дружно», вовремя почувствовал: банальная фраза прозвучала бы еще и кощунственно в данный момент. Он будто завяз, остановился во времени, тщетно, лихорадочно пытаясь найти нужные слова, они должны были помочь состыковать прошлое, настоящее и будущее. Снова всплыла в памяти траурная процессия там, у памятника. Виктор не мог выразить в словах совсем иное ощущение, возникшее у него сейчас. Будто чьи-то сильные руки встряхнули сильно-сильно, приподняли над примелькавшимся бытием. И он увидел нечто такое, что дало возможность просветленно понять: «Живы еще Стекольниковы, живы единомышленники, мастеровые первой руки. Они живы не одной памятью, но и тем самым завтрашним днем, ради которого существуют на этой земле. Озарение это ширилось, росло в душе, вызывая то тихую радость, то стыдливое чувство. Начал свою большую работу и хорошо и плохо. Был самоуверен, отталкивал помощь, надеясь на собственные силы. Кто он без этих людей? Крохотное звено, вырванное из цепи. Трудились у него голова и руки, сердце оставалось холодным. Как метко сказал Николай Заболоцкий, «душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь». Отныне он просто обязан воплотить в себе смелость и мужество погибших родичей, мастерство прадеда, отзывчивость и сердечность прабабушки, беззаветность и чистоту помыслов Николая Николаевича, Максименкова, Парфена, Лидии, Тамайки, наконец, сотен, тысяч других людей. Виктору захотелось, отбросив стыдливость, низко поклониться друзьям Кирьяна и Пелагеи, возможно, даже попросить у них извинения, но вместо этого он вдруг распахнул калитку, мол, идите, скатертью дорожка. Только уйти обиженным никому не дал, каждому крепко пожал руку, заглянул в глаза…

Председатель заводского комитета профсоюза уходил последним. Задержался у калитки. Сказал философски: «Для полного душевного равновесия руководителю нужно хотя бы пару раз в день проделывать то, что ему неприятно. А ты ничего, Стекольников!» Николай Николаевич не решился в этой обстановке объявить людям: его переводили на работу в Москву. Усмехнулся, представив, как вытянулись бы их лица, когда б узнали, кого он предложил рекомендовать конференции на должность председателя заводского комитета профсоюза.

Автор этой книги живет в старинном русском городе, стоящем среди российских хлебных полей и на защиту которых он встал вместе со всем народом в 1941 г. Пишет А. Баюканский о людях огненной профессии, без труда которых не взрастить современному крестьянину тучного колоса. Живет в то время, когда все главные проблемы нашей жизни сосредоточены в городе, к которому стремительно приближается деревня, бесповоротно ставшая на индустриальные рельсы. И потому вдвойне интересными становятся процессы, происходящие на заводе, где люди в машины не могут обойтись друг без друга.

И в романе и в повести, по существу, одна тема: отношение человека к своему делу в новых условиях, диктуемых нам научно-техническим прогрессом, без спроса вошедшим в нашу жизнь. Стремительные темпы развития социалистической экономики таковы, что коренные изменения в производственных отношениях происходят в течение жизни одного поколения, не успевающего, естественно, подготовиться к этому психологически.

Отсюда вполне понятные производственные и личные конфликты, обязательно сопровождающие любые коренные изменения в жизни народа, мимо которых настоящий писатель просто не имеет права пройти, не сделав их главной темой своего творчества. И пусть, как в нашем случае, он не знает ответа на все вопросы, его долг заключается в верном изображении происходящего на его глазах, в уяснении для себя и своих современников сути конфликта.

Для человека естественна тяга к покою и стабильности, в которых он подчас видит свое счастье, но еще не родился такой, кому не хотелось бы перемен. Даже среди самого безмятежного счастья вдруг возникает мысль бросить все и все начать сначала. Это в личной жизни. Когда же дело касается целого народа, то тут все обстоит гораздо сложнее.