Иван Торопов - Избранное

Когда мы впервые увидели друг друга стрижеными, еле-еле узнали кто из нас кто. Ну и рожи!

— Пикон! — завопил, вытирая слезы, Олеш. — Слышь-ка, Пикон, ты как сова с ощипанной головой!..

— А ты вроде как ободранная дохлая белка, — гогочет Пикон.

— А у Феди капустный кочан на плечах!

Капустный кочан… Это как же я, пугало огородное, в городе покажусь ясному месяцу? Не до смеха мне стало.

Проводили мы дядю Капита в обратный путь. Я прижался к жесткой гриве старика, влажной, в махорочном перегаре. И в короткий миг расставания высветилось вдруг, как дорог мне стал этот веселый и мудрый старик.

— Может, больше-то и не увижу вас, кунды-мунды… Ежели долго будете служить… — дрогнувшим голосом сказал дядя Капит. — Чувствую, что конец мой уже не за дальними лесами…

— Брось, дядя Капит! — попытался утешить я. — Ты еще как пень смолистый.

В Сыктывкаре нас, новобранцев, разместили в старом техникуме. Сотни парней собрались из Сысолы, Эжвы, Лузы, Мезени, Печоры. Лесорубы, охотники, шахтеры, сплавщики. Девятнадцатилетние здоровяки, горбатые от набитых сидоров, в драных замасленных телогрейках — лишь бы добраться до армии, до части, а там — приоденут за казенный счет.

Я отпросился у своего старшого: вот так! позарез! нужно побывать в городе. Старшой попервоначалу даже разговаривать не хотел. Но потом сдался, отпустил до полуночи.

Был тихий январский вечер с легким морозцем. Под ногами звонко скрипело, в висках моих стучало, и во всех жилах будто бесновалась кровь, будто пела отчаянную прощальную песню…

Девушки в общежитии педучилища, критически осмотрев меня с ног до головы, сказали, что студентка Дина Костина еще не возвращалась с занятий. Наверное, в библиотеке сидит, сказали. Метнулся я к училищу, благо оно неподалеку было — красивый такой особнячок, построенный бог знает в какую старину. Из белоснежного кирпича, с высокими стрельчатыми окнами, с выступающими светлыми башенками — особнячок казался легким, изящным, благородным. По широкой каменной лестнице одна за другой спускались девушки. А Дины все не было. Мне нестерпимо хотелось ворваться наверх, разыскать ее там, в этой самой библиотеке, — но не решился я, постеснялся своего вида: одет-то я был как все парни-призывники, старая фуфайчонка, залатанные валенки да шапка-ушанка, повидавшая всякие виды. К тому же обрит наголо.

Довольно долго я околачивался под лестницей. Уж хотел было снова сбегать в общежитие — может, разминулись мы с ней. Но хорошо, что не побежал… Вышла она… наконец…

Больше года не видел я Дину, и теперь она показалась мне прямо красавицей и даже ростом повыше. Может — с перепугу. Смотрю я — стоит на лестнице девушка, в суконном пальто с рыжим лисьим воротником, в белой шали и сама такая белолицая, такая милая и нежная… я даже испугался. Как это я, обормот, подойду к ней, такой необыкновенной. Да и времени сколько прошло… Да неужто это она когда-то, в Ыбыне, каждый вечер приносила сводку мне, мастеру? Я замер.

Но когда она, отрешенно улыбаясь, проходила мимо меня, я, весь жарко пылая, сказал потерянным голосом:

— Здравствуй, Дина…

Она растерялась, испуганно уставилась на меня.

— Федя!

Узнала.

Мне показалось: радостно вскрикнула. Мне показалось даже: лицо ее озарилось счастьем.

— Да ты ли это, Федя? Да откуда ты свалился? Ну, какой же ты богатырь стал, Федя! И такой симпатич-ны-ый!

— И ты, Дина, изменилась… похорошела…

— Вижу, вижу, научился бедных девушек околпачивать! — по-знакомому звонко рассмеялась она.

Мы с Диной медленно шагаем по заснеженной деревянной мостовой, обрамленной огромными сугробами. Мы даже сами не знаем, куда идем. Это нам сейчас безразлично — куда. Лишь бы рядом.

— Значит, учишься? — спрашиваю я, а самому нестерпимо хочется обнять Дину, до того хочется, ну прямо голову кружит.

— Да, Федя, учусь, нынче второй курс закончу.

— Знаю…

— Учусь… Сколько ж мы не виделись? Ты, наверно, совсем и забыл про меня?

— Если б забыл, не торчал бы… не ждал под лестницей.

— А у меня, Федя, сердце чуть не разорвалось, когда увидела тебя… Я еще никогда не была такой счастливой. — Дина вдруг взяла меня за руку, порывисто прижалась ко мне. — Я приду проводить тебя. Когда отправка?

— Не знаю, может, сегодня ночью.

— Волосы-то… постригли?

— Обкорнали…

— Сними шапку, покажи.

— Да не смею я, Дина… я вроде чучела огородного. Убежишь еще.

— Не убегу.