Лев Канторович - Рассказы (1939-1941 годы)

Отец Жако был клоуном.

Матери Жако не помнил.

Жако было пять лет, когда он в первый раз спросил про нее. У всех детей есть мамы. Только у Аркашки мамы нет. Аркашка сказал, что его мама умерла. Мама Жако тоже умер­ла? -Папа нахмурился и ничего не ответил.

Позднее, когда Жако вырос — ему исполни­лось двенадцать лет, — он узнал, что мама бро­сила папу и двухлетнего Жако и ушла к акро­бату. С этим акробатом мама работала. Их номер назывался Роланд. Жако никогда не видал этого номера.

О маме Жако думал много. Он. представлял себе, как большим и сильным встретит акро­бата Роланд и ударит его, собьет с ног и ударит кулаком по лицу.

Жако было тринадцать лет — плохое число тринадцать, — когда мама умерла. Она разби­лась. Папа сказал Жако об этом и показал мамин портрет. Очень красивая женщина в трико улыбалась на фотографии. Лицо было чужое, и глаза смотрели серьезно. Жако совсем не такой представлял себе маму.

Папа начал пить после маминой смерти. Он пил всегда один, и пьяный плакал и говорил сам с собой по ночам. Ему было стыдно Жако, и когда Жако уговаривал его лечь спать, папа целовал руки Жако и просил прощения. Потом папа стал пить все больше и больше. Он пил целыми днями и иногда напивался так, что Жако боялся: сможет ли папа работать.

Дрожа от волнения. Жако бежал за папой до выхода на манежи на бегу поправлял папин костюм. Чуть-чуть пошатываясь, папа распа­хивал форганг и выходил в проход. На секунду становилось очень тихо. Жако смотрел в щелку и видел сутулую папину спину в луче прожек­тора по середине манежа. Потом надтреснутый папин голос кричал: ״А вот и я!" — и раздава­лись аплодисменты.

Папа делал множество трюков. Он пел пе­сенки, играл на забавных инструментах, падал со стула и разговаривал, с публикой. Под конец, уходя с манежа, папа изображал целый оркестр. Папа надувал щеки, свистел, пел в ку­лак. Казалось, будто настоящие трубы и бара­баны играют цирковой марш.

Особенно папу любила публика дешевых мест. Зрители первых рядов кисло улыбались папиным шуткам и аплодировали редко. А один раз, после того как папе особенно громко хлопали верхние места, в папину уборную прибежал перепуганный директор и жандарм. Жандарм был страшно сердитый и сказал, что в следующий раз он посадит папу в тюрьму.

Жако работал с тех пор, как помнил себя. Ему едва минуло пять лет, когда папа начал учить его. Семи лет Жако уже работал в труп­пе прыгунов. Он становился на опущенный конец доски, на поднятый конец прыгал другой акробат и Жако взлетал на воздух. В воздухе Жако сжимал в комок тело и крутился. Манеж, места и купол кружились перед глазами. Сердце останавливалось. Потом Жако должен был выпрямиться и ногами встать на плечи самому сильному из акробатов. Если Жако не попадал, лонжа сильно дергала, не удержи­вала от падения. За неудачный прыжок следо­вала оплеуха.

Жако никогда не плакал и не жаловался. Жако хотел стать хорошим артистом. Для этого нужно много работать и много вытерпеть.

На представлении Жако улыбался публике.

Потом Жако работал на трапеции. Он вы­рос. Он был похож на мать. Как-то, грими­руясь, Жако увидел в зеркале мамину карточку. Жако снял карточку со стены и долго рас­сматривал, сравнивая с собой.

Лицо мамы больше не казалось чужим.

В этот вечер Жако заметил, что дама п первом ряду глядела в бинокль на него, когда он взбирался по лестнице своей трапе­ции. Дама чуть-чуть улыбалась, а ее соседка нагнулась к ней и показывала на Жако.

Номер, в котором работал Жако, назывался ״Три чорта״. Работали Жако, Олег и жена Олега Катя.

Жако забрался под купол.

Он с трудом заставил себя посмотреть на Катю, Катя кланялась публике, и Жако видел ее грудь под натянувшимся розовым трико и белую бритую подмышкой руку.

Жако показалось, что должно случиться несчастье.

После номера обе дамы аплодировали, смея­лись, глядели на Жако и что-то быстро гово­рили друг другу.

Жако покраснел и убежал, почти не раскла­ниваясь. Ему было шестнадцать лет.

Папа заставлял Жако очень много работать. С самого раннего утра Жако упражнялся в их комнате, потом, днем, репетировал на манеже, по вечерам участвовал в представлении.

Папа следил, чтобы Жако во время спал и ел.

— Ты должен всего себя отдать твоей ра­боте. Только тогда ты будешь работать хо­рошо. Только тогда ты будешь настоящим артистом.

Жако знал, что папа говорит верно. Жако хотел быть настоящим артистом и работал.