Федор Панфёров - В стране поверженных [1-я редакция]

— Жаль, что вы не смогли быть у товарища Сталина в прошлом году, когда он принимал руководителей партизанских соединений.

— Воевал, — ответил Громадин, одновременно думая про Уварова: «А ведь он славный парень, хоть и не казак». — Воевал. Гитлеровцы бросили на нас три дивизии, вооруженные первоклассной техникой. Мы затянули их в леса, болота, да так шарахнули, что от них дым пошел. — Глаза у Громадина вспыхнули. — Партизаны дрались, знаете, как? Полоснут — ив болота. Вдарят — и в леса… Враг туда-сюда, а партизан нигде нет. Растрепали три вражеских дивизии и прекрасно вооружились за их счет.

Уваров очень внимательно выслушал рассказ Громадина о том, как были разгромлены три гитлеровские дивизии, потом спросил:

— Ну, а еще что?

— Рвем мосты, рельсы, паровозы… делаем набеги на продовольственные склады… Дороги оседлали… А главное, ждем больших событий и к ним готовимся.

— К каким? — В уголках губ Уварова задрожала легкая улыбка.

— Двинется наша армия на Орел, а мы в затылок гитлеровцам всеми силами.

Громадин долго развивал план удара «в затылок врагу». Уваров, выслушав его, проанализировав сказанное, заговорил сам:

— Вам, Кузьма Васильевич, ведь известно, что в годы гражданской войны Красная Армия разбила интервентов, белогвардейцев на всех фронтах благодаря вооруженной борьбе всего народа, который смог организовать партизанское движение в тылу врага?

— Как не известно! Сам партизанил.

Уваров продолжал:

— Теперь, когда враг вторгся глубоко в пределы нашей страны, партизанское движение, руководимое нашей партией, должно стать всенародным. Всенародным, — подчеркнул он и взволнованно заходил по кабинету. — Вера народа в правоту нашего дела является животворящим источником партизанского движения. Где нет веры, там нет победы, Кузьма Васильевич.

Громадин понял, что Уваров произнес не свои слова. И потому, что они были переполнены величайшей мудростью, — взволновали Громадина так, что он уже почти не слышал того, как Уваров говорил о методах борьбы с врагом, о том, что надо вести и созидательную работу, информировать население о победах Красной Армии, помогать ему сплачиваться, издавать газеты, листовки, организовывать подпольные ячейки.

«Да-да-да, — думал Громадин. — Идя только таким путем, мы победим: без народа, без его веры в правоту нашего дела мы, партизаны, превратимся в жалкую кучку, которую в конце концов растопчет гитлеровский каблук», — и, поднявшись, глядя на Уварова просветленными глазами, сказал: — Спасибо. — Он хотел было распроститься, но тот, тепло улыбаясь, безобидно произнес:

— Так что, Кузьма Васильевич, вы должны перестать быть человеком леса. Действуете, сидя в лесу, на дорогах, а штабы противника находятся в крупных селах, городах: там куются замыслы врага, там главный нерв военной машины. Вы должны ударить по штабам!

— Понимаю, Елизар Петрович, и с величайшей радостью приступаю к исполнению. Будьте уверены и, если есть возможность, передайте товарищу Сталину: мы его задание выполним с честью! — Громадин встал, по-военному вытянулся. — Разрешите отправиться и приступить к делу?

— Ан нет, — пошутил Уваров. — Давайте-ка сначала посмотрим карту. Я заметил, вы все время присматривались к ней, — он подошел к карте, дружески держа генерала под руку. — Видите, сколько красных точек, — это все партизаны. Смотрите, вот Краснодар. Неподалеку от него курорт Горячие Ключи. Рядом горы. Видите, сколько тут партизан? Вот это Крым. Пока там немцы. А партизан сколько? А на Украине смотрите, что творится. Но я хочу ваше внимание обратить на Белоруссию. Ба! Ба! Здесь почти все усеяно точками. Видите, что делается на Пинских болотах, на реке Друть? — и неожиданно спросил: — Вы, кажется, выросли на Пинских болотах?

— Точно.

— Как хорошо-то, — загадочно произнес Уваров, поджимая тонкие губы. — А реку Друть знаете?

— Еще бы: глаза завяжи, все равно все тропы найду, — и Громадин тут же подумал, еле заметно улыбаясь: «Хитер ты, да ведь и я не лыком шит. Чую — намеревается в Белоруссию перекинуть». Вот почему, вечером того же дня он связался с командармом Горбуновым и через него приказал Яне Резанову отправиться на реку Друть, разведать там все и ждать дальнейших указаний.

А Уваров заинтересовался тем, как живут партизаны, да не вообще, а детально: посылают ли письма домой, есть ли бумага, устраиваются ли культурно-развлекательные вечера, есть ли медицинская помощь и какая? Тут, конечно, Громадин не вытерпел и сообщил о том, что у них теперь имеется знаменитый профессор, а сказав об этом, невольно добавил: