Федор Панфёров - В стране поверженных [1-я редакция]

— Домой? Ах, как хочется домой! Но, товарищи… разрешите мне так называть вас?.. Давно не произносила я этого слова… товарищи. Красивое слово! Доброе! Домой? — задумчиво и с грустью произнесла она и, вдруг тряхнув головой, закончила: — Нет. Довоюем! Ведь скоро победа? Там, в Германии, этого многие ждут: коммунисты, рабочие, вообще все честные люди.

— Все ждем, — любуясь ею и видя в ней что-то общее со своей женой Ниной Васильевной, проговорил Анатолий Васильевич.

— Ждем! Ждем! — грохнул басом Громадин так, что Татьяна вздрогнула, затем залилась звонким, заразительным смехом, произнося:

— А голосок-то у вас все такой же!

— Да-а, не провоевал! — Громадин прикрыл ладошкой рот и, кивнув в потолок, сказал: — Как бы барыньку не разбудить!

— Ну-у! Она спит — из пушек пали. Так, значит, Анатолий Васильевич, вы видели Николая Степановича?

— Видел. Беседовал.

— Можно его любить? — спросила Татьяна с детской откровенностью.

— Другого нельзя, Татьяна Яковлевна. Ну, а как вы там жили? — участливо проговорил Анатолий Васильевич, все собираясь сказать ей, что она чем-то напоминает ему его жену.

И Татьяна рассказала все: и то, как она попала в Пруссию, как спаслась, вывесив всюду красную материю в замке, как жила эти годы в Германии, какое там настроение, потом перешла к военнопленным, сообщив о том, что в ряде лагерей уже произошли восстания.

— А я? Я прикреплена к «Центральному лазарету» — это самый страшный лагерь в Германии. Я в нем еще не была: работаю со стороны. Но там действует мой друг, старик Вольф. Он мне сказал, что военнопленными руководит кто-то из русских — «человек огромного роста и с железным сердцем», как выразился Вольф. В этом лагере все наготове. Тысяч пять пленных уже переправлены в горы, главным образом к чехословацким партизанам, где, кстати, находится и Петр Иванович Хропов.

— Надо торопиться с восстанием, — подхватил Громадин, дабы вселить в Татьяну еще большую веру. — Поднять всех и стремительно двинуться к Праге. Гитлеровцы скоро оттуда побегут — тут их и бить.

— Легко сказать: бить. Ведь они, очевидно, не вооружены, пленные? — спросил Анатолий Васильевич.

— Ну, нашего человека выпусти на волю — он оружие найдет! — твердо и с гордостью произнесла Татьяна. — Но и теперь уже тысячи четыре вооружены. Партизаны их снабдили. Вооруженные бьют бегущих гитлеровцев, отнимают оружие и передают тем, кто не вооружен. Там все идет хорошо, — оживленно добавила она. — А вот как я теперь переправлюсь на ту сторону? Я хочу вместе с баронессой, у меня ведь вот что есть. — Она пошарила в сумочке, вынула удостоверение за подписью Гиммлера и подала Громадину.

— Э-э-э! — воскликнул тот, подвигая удостоверение командарму. — За какой подписью! Сколько стоит?

— Вася платил. Не знаю, — смеясь, ответила Татьяна. — Мне бы только на ту сторону пробраться!

— Яню Резанова пошлю с вами. Хорошо бы влиться в поток беженцев, — предложил Громадин. — Да где его теперь возьмешь?

— А у нас их ведь много, беженцев. Пустим тысяч десять, пусть идут домой, — предложил Анатолий Васильевич и, еще раз внимательно посмотрев на Татьяну, сказал: — Помнится мне, вас наградил товарищ Сталин?

— Сталин? — вспыхнув, затем побледнев, спросила Татьяна. — А откуда он меня знает?

— Он знает. И вас и Николая Степановича… Труден ваш путь, Татьяна Яковлевна, но благороден, и цель близка, уверяю вас.

«Сталин! Сталин! Обо мне заботится Сталин! Родной Сталин!» — думала в эти минуты Татьяна, не слыша того, что говорил командарм, и не видя, как Громадин вышел из комнаты, вскоре вернулся и положил на стол коробочку, в которой рядком светились три ордена — Отечественной войны, Красного Знамени и Красной Звезды.

— Вот, — баском кинул Громадин. — Но я вам их сейчас не дам. Потом.

Татьяна очнулась, посмотрела на ордена и, гладя их пальцами, спросила:

— И все товарищ Сталин? За что же?

— Вот этот, — начал объяснять Громадин, — за вашу деятельность в селе Ливны, за переход через болото. Этот — за ваш поступок под Бранденбургом. То, что там профессор Бауэр выделывал сумочки, — дело, конечно, пакостное и, как выяснилось, его личное предприятие. Но в глубине подземного городка вы вскрыли важнейшее — изготовление особого химического вещества. Этот — Звезда — за вашу работу среди подпольных организаций… И я думаю… как вы думаете, товарищ командарм?

— Я думаю, генерал, как и вы: здесь рядом скоро ляжет орден Ленина… а может быть, и еще — Золотая Звездочка.