Антти Тимонен - В заливе ветров

В зале его окружили. Кто-то пожимал руки, другие похлопывали по плечу. Николай заметил влажные от радости глаза матери. Он присел рядом с ней и Анни.

— Ничего прошел доклад, — шепнула Анни. — Только вначале ты слова проглатывал.

Анни встала и подошла к трибуне:

— Товарищи, есть вопросы к докладчику?

Николай заволновался: неужели еще будут вопросы задавать? Об этом он и не подумал. Долго длилось молчание, и он успокоился: очевидно, все обойдется.

Вдруг подняла руку Матрена Павловна:

— В докладе был упущен один важный вопрос, — сурово сказала она. Николай увидел устремленные на него яркие точки ее очков, отражавших падающие через окно солнечные лучи. Она говорила с расстановкой, осуждающе: — Вопрос такой: электрификация всей страны и ее влияние на культурный уровень и моральное состояние трудящихся масс. Этот вопрос должен был стать разделом доклада, а докладчик обошел его скороговоркой.

Теперь все обернулись к Николаю, явно чего-то ожидая от него. Он даже встал, но не знал, что говорить: если это был вопрос, то на него двумя словами не ответишь, если же это критика его доклада, то критику надо слушать. И стоять тоже неловко.

Матрена Павловна заговорила снова, и Николай смущенно сел.

— Товарищ Никулин пришел ко мне, чтобы проконсультироваться. Я предупредила, какое это большое и ответственное дело — выступить с таким докладом. Но товарищ Никулин не посчитался со мной. Он сделал по-своему — и вот результаты налицо.

Она села, строгая и победоносная. Оути Ивановна беспомощно озиралась кругом: неужели никто не заступится за ее сына? Ведь он так старался, вечера и ночи сидел, читал, писал. Неужели все так плохо?

Вдруг встал Воронов. «Ну, все», — подумал Николай. Сейчас он Николая уничтожит одним словом. Николай знал, что Воронов не очень любит, когда его критикуют. И он снова встал, будто собирался спастись бегством. Если бы Анни не дернула его за пиджак и не заставила сесть, кто знает, может, это бы и случилось.

Однако Воронов не уничтожил его ни первым, ни вторым словом. Он укоризненно посмотрел на Матрену Павловну и сказал:

— Мне непонятно, чем вызвана реплика товарища Вороновой. На мой взгляд, Никулин сделал содержательный, хороший доклад. Я думаю, что будет правильнее, если мы поблагодарим его…

Кирьянен первый захлопал в ладоши, за ним Анни, потом Оути Ивановна, потом весь зал. Сердце Николая забилось от радости, но он сообразил, что матери неудобно аплодировать, и взял ее за локоть. Оути Ивановна сконфуженно спрятала руки под передник.

— Докладчик говорил об энтузиазме, с которым весь народ участвует в строительстве гидростанций на Волге. Разве это не проявление культурного уровня и морального состояния наших людей? Чего же вы еще хотели от докладчика, товарищ Воронова?

Теперь все смотрели на Матрену Павловну. Он сидела прямо, словно проглотила палку, и только поджала свои тонкие губы.

Мякелев не был ни на воскреснике, ни на докладе. Не до этого. Он сидел дома сосредоточенный, хмурый и только недовольно кивнул головой, когда Анни с шумом открыла дверь и уже с порога крикнула, что Николай сделал хороший доклад и его сам Воронов похвалил. Наскоро перекусив, Анни умчалась, сказав, что придет сегодня поздно.

Мякелев всегда мало разговаривал с женой, но сегодня Акулина чувствовала, что муж чем-то уж очень сильно озабочен. Она ходила чуть не на цыпочках. Когда замяукала кошка, бедная женщина испугалась, тихо открыла дверь и выпустила кошку на улицу.

Мякелеву нужно было самостоятельно решить сложную проблему. Как быть с Потаповым? Невыполнение неоднократных приказаний начальника рейда о строительстве плотины достаточно веская причина для того, чтобы снять его с должности бригадира. Он, Мякелев, сможет это сделать теперь, потому что Воронов еще на больничном и обязанности начальника рейда лежат на нем, Мякелеве. Но шаг очень ответственный. Мякелев старался взвесить все, что может быть за и против. За — очень многое. Принципиальная постановка вопроса повысит его авторитет среди рабочих. Многие не считаются с ним, а после таких строгих мер увидят, что с ним надо считаться. Что́ может случиться со сплавом после снятия Потапова, Мякелева мало заботило, тут дело ясное: если провалится сплав на реке Пуорустаёки, то это можно свалить на старого бригадира, а если будет удача, то это, конечно, объясняется своевременно принятыми им, Мякелевым, строгими мерами.

Итак, за снятие Потапова с должности бригадира было много доводов. А против? Самое страшное, почему Мякелев так и мучился, было то, что он не знал, что могло быть против этой меры, а быть что-то должно, это он чувствовал. В любом деле всегда есть за и против. Если бы он знал, что может быть против, ему было бы легче, но теперь его страшила неизвестность. Заступников у Потапова много, это он тоже знал, и эти многие подкапываются под него, Мякелева. Они могут выкинуть что-нибудь…