Серо Ханзадян - Жажду — дайте воды

Я выскочил из реки и босиком рванул к себе на позиции, где меня ждал Сахнов. Оделся — и к минометам.

— Приготовиться к бою!

Минометы радостно грохочут.

— Десятью минами из каждого ствола, о-гонь!

Мои солдаты ведут огонь очень умело. Это радует меня.

Минометы стоят в углублениях. Небольших, квадратных, но глубоких настолько, что не виднеются головы даже самых высоких ребят. Ямы эти соединены между собой узкими траншеями, такими узкими, что один человек еле протиснется через них. Траншеи и ямы укреплены досками. Все вокруг зелено. Блиндажи, землянки, траншеи и ходы сообщений кустятся зеленою порослью. Сверху ничего не заметишь. Сплошь одна зелень.

Каждый миномет должен обслуживаться шестью бойцами, но у меня их только по трое. И ничего, хватает. Один — наводчиком, второй — подносчиком мин, а третий ведет огонь. Заложит мину в ствол и, отведя руку, кричит:

— О-гонь!..

Мина, сотрясая миномет, вылетает из него и, оставляя за собой струйку дыма, уносится вперед и ложится в цель.

Из шести минометов мы яростно бьем по позициям противника. Шестьдесят мин в минуту прошивают расстояние от семидесяти метров до трех километров.

И вдруг из миномета, что совсем рядом со мной, не вылетела, а медленно, как змея из норы, выползла мина, шипя, упала на бруствер траншеи и задымила, дрожа и вздрагивая. Мы на миг оцепенели — а для испуга у нас просто не было времени. Я схватил дымящуюся мину и перебросил ее через бруствер.

— Ложись! — крикнул я и распластался на дне окопа.

Грохотом ударило в уши. Слава тебе, господи, пронесло! Кто-то сверху весело крикнул:

— Что это вы там в прятки играете?..

Ерин это. Он уже подполковник. Смеются не только его узкие глаза, но и губы, и даже выдающийся вперед животик. Я доложил обстановку и рассказал о происшествии.

— Мина полностью не воспламенилась и чуть было не унесла нас четверых на тот свет.

— Бывает. А новость слыхали?..

— Какую новость?

— Вчера, двадцатого июля, совершено покушение на Гитлера.

— Подох?!

— К сожалению, нет, — Ерин вытащил из кармана табак. — Жаритесь тут?

— Река близко, иногда и купаемся.

— А вот это я запрещаю! — нахмурившись, сказал Ерин. — Немцы спускают в реку плавающие мины. Можно подорваться. А Гитлеру везет, сучьему отродью. В портфель ему мину подложили. Так она разорвалась раньше, чем он его взял в руки.

— Видно, бог специально для нас его бережет, чтоб мы кокнули Адольфа Гитлера.

— Наверно, но было бы лучше, если бы он уже сейчас подох. Многое бы изменилось в мире. И война бы раньше кончилась.

Новость хорошая. Значит, остаются все же в Германии люди, желающие Гитлеру смерти. Жаль только, что не удалось его уничтожить. Ведь если война продлится еще год, значит, погибнут еще миллионы, и в их числе, может, я, Сахнов или этот добродушный Ерин.

Ерин ушел к пулеметчикам. Я долго смотрел ему вслед. Он казался мне богатырем.

Покушение на Гитлера не удалось. Наверное, все заговорщики уже повешены. А вот моему соотечественнику Согомону Тейлеряну в свое время в том же Берлине удалось покушение. Прямо на улице, идя следом за Талиат-пашой, он окликнул:

«Эй, Талиат, обернись, я армянин!..» И всадил пулю в похожую на дыню голову паши. Того самого паши, который вместе с германским кайзером Вильгельмом задумал уничтожение армянского народа. И свершилось это преступление века в пятнадцатом году. Резня и геноцид армян были деянием тех, кому наследовал Адольф Гитлер, — Талиат-Вильгельм середины века. Не люди это, а порождение дьявола.

Жара невыносимая. Сахнов не успевает носить мне кипяченой воды, я тут же выпиваю ее. Вина бы сухого выпить, но где его взять? В бытность мою учителем мне частенько приносили из соседнего винодельческого села Маганджух вино. Маро журила меня:

— Пей меньше, не то…

— Не то уйдешь от меня? Так уходи, хоть сейчас!..

Маро плакала. Я смеялся над ней. А чего я вдруг вспомнил Маро? Ведь забыл же ее! Совсем забыл, как забыл вкус воды из студеного родника, что бил возле нашего дома. Здешняя вода отдает болотом.

Сегодня двадцать второе июля. Через пять месяцев и шесть дней мне исполнится двадцать один год. В записях моих изнурительная жара.

На позициях все тот же грохот. Всего неделю назад замаскированные землянки сейчас уже кустятся зеленью. На одной из веток даже два желтых бутона проклюнулось. А вот выпустил листья-стрелы щавель. Ужасно хочется пожевать свеженького конского щавеля, но я не срываю его. Пусть растет, ведь только-только свет увидел. Ночью ребята нарубили веток в лесу, метров за триста от нас, и вот сейчас маскируют траншеи и окопы на наших новых позициях, чтобы враг нас не обнаружил. Здорово помогают нам деревья…