Юрий Колесников - Земля обетованная...

— Зачем?

— Как, не в школу?!

— И куда же? — наперебой спрашивали дочери раввина.

— Куда? — весело продолжал Хаим. — О-о, там у нас было куда… Городишко — ровным счетом — люкс! Во-первых, там у нас озеро, можно купаться. Во-вторых, можно смотреть на рыбаков, на лодки, можно бродить по казенному саду, валяться в траве — она там большая-большая, по пояс, и вообще, мало ли что можно делать… Я, например, любил шляться по конному базару. Одно удовольствие! Всех мастей рысаки и клячи, тяжеловозы и жеребенки. Стоишь и смотришь, как их оглядывают покупатели или как лошади брыкаются… Еще любил я глазеть, когда лошадям заглядывали в морды, ощупывали зубы… Так определяется возраст!.. Но если в городе, не дай бог, случался пожар или похороны — первым был я! И конечно, в школу уже не ходил…

— Ну, а дома? Дома как? Отец, мать разве не бранили? — удивленно спросила старшая дочь Бен-Циона.

— Дома? Дома никто ровным счетом ничего не знал… Когда все ученики шли из школы, возвращался и я домой. По вечерам притворялся, будто делаю уроки, а сам рисовал горящие домики и лягающихся лошадок… Когда отец приходил с работы, я уже спал. А мама, довольная тем, что я учу уроки, умиленно говорила: «Мой сыночек будет доктором! Да, Хаймолэ, ты будешь доктором?!» Я отвечал «да» и в школу не ходил…

Девчонки звонко смеялись. Сокрушенно, покачивал головой Йойнэ. А Циля поглядывала на себя в зеркало и сдержанно улыбалась, любуясь своей красотой.

— Длилось так ровным счетом до одной прекрасной субботы, — продолжал Хаим. — Утром отец ушел в синагогу. Там ему попался на глаза мой меламед Ицхок. Мы его звали просто Ицек. Злой он был, как полынь! Из-за него я, собственно говоря, не хотел ходить в школу. Боялся его. На уроках он не выпускал линейку из рук, и стоило кому-нибудь чуть-чуть шевельнуться, как Ицек звонко стукал его по голове. И вот этот меламед спрашивает у отца: «Что случилось? Ваш мальчичек, не дай бог, захворал?» — «Нет, — ответил отец, — слава богу, он здоров… А что это вы спрашиваете так?» — «Вы спрашиваете, что я спрашиваю так? — разозлился меламед. — Я спрашиваю так потому, что ваш мальчичек уже три недели не появляется в школе!»

Ободренный дружным смехом девчонок, Хаим с еще большим огоньком продолжал:

— У отца был ремень… Кожаный! И какой это был ремень, и какая у ремня была медная пряжка, в тот день почувствовали все мои мягкие места…

— Уй-юй-юй?! — удивленно протянул Йойнэ. — Ваш отец в самую субботу позволил себе вот такое вот? Уй-юй-юй, как же можно в субботу бить ребенка?! Ы-м-мы-ы… В субботу?!

— О-о, именно потому, что была суббота, отец был дома, а не на работе и всыпал мне так, что ровным счетом целую неделю я ходил как на ходулях… С того дня он сам отводил меня в школу и доводил до самых дверей класса. И представьте, я таки сидел. Но как сидел, если бы только знали?! Бо́льших мук мне не могли придумать! Класс у нас был малюсенький. За каждой партой сидели три и даже четыре ученика, а должно было быть ровным счетом два… Так как тут не будет тесно? Каждый раз то один, то другой ставил кляксу, а сосед размазывал ее локтем и раздавался крик нараспев: «Господин меламе-эд! Он меня толкну-ул!» А Ицек только этого и ждал. Огреет линейкой так, что потом ровным счетом месяц мерещится, будто она висит над твоей головой! А парты? Они годились только на растопку…. Вечно скрипели, шатались, наконец ломались, и мы падали, ушибались, кричали и ревели. И что вы думаете? За это еще получали удары линейкой от меламеда Ицека… А разве мы были виноваты? Но не думайте, что он бил всех! Нет, не всех… Детей богатых Ицек не трогал… Это был тот меламед! С особым удовольствием он таскал за уши. Подойдет сзади, схватит за ухо и заставляет подняться. Вытянешься во весь рост, даже на цыпочки встанешь, а он все тянет выше и выше, чуть ли не до потолка. Уже, кажется, кожа с черепа сдирается, а этот живодер не отпускает…

Девчонки съежились от страха и слушали холуца с открытым ртом. Подошла фельдшерица. Хаим уже рассказывал про один смешной случай, который приключился с ним. Девчонки смеялись от души.

— Прямо артист! — сказала тетя Бетя, умиленно поглядывая на Хаима.

— Вот увидите, — вдруг произнесла Циля, — сейчас и немая появится у окна! Стоит нам собраться, и она тут как тут!

Все невольно посмотрели на распахнутое окно. И в самом деле в темном его проеме появилась Ойя.

— Вот видите, что я сказала?! — торжествующе воскликнула Циля.

Все рассмеялись. Ойя смущенно опустила глаза, наклонила голову, но от окна не отошла.