Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

Не успел я как следует размяться и согреться, зашипели тормоза, цокнули буфера, и поезд стал набирать скорость.

Я опять сидел на своей гармошке, слушал ритмичный ход колес, наблюдал, как скользит дуга электровоза по троллею, временами подсвечиваясь яркими зеленоватыми огоньками, иногда высекая искры.

Далеко за Рязанью встречный ветер потеплел, здесь уже чувствовалась власть апреля.

Небо с востока посветлело, на промелькнувшем полустанке кричали петухи. Клонило ко сну, и я изо всех сил старался бодрствовать. Как я задремал, трудно объяснить, очнулся, когда поезд пролетал графский заповедник. Вначале я не мог сообразить, где я. Внизу пред глазами с бешеной скоростью неслась куда-то земля, по обе стороны мелькали бронзовые стволы сосен, слышались птичьи голоса. В одном месте засветлела прогалина, и я увидел яркий шар утреннего солнца. Тут же обратил внимание на свои руки, которыми держался за стальную рессору. При повороте рессора перекашивалась, плотно прилегая к другой, и впивалась острыми краями в чемодан. Чуть круче поворот — и мои руки останутся без пальцев. В чемодане уже зияли дырки. Я отдернул руки и несколько минут чувствовал какой-то озноб.

Поезд приближался к Воронежу, показались пригородные домишки, а впереди уже маячили высокие многоэтажные дома. Рядом с насыпью тянулась дорога, и по ней спешили на работу люди. Они меня тоже видели. Одни что-то кричали, показывая друг другу в мою сторону, другие с улыбкой помахивали руками. Забылся ужас, настроение поднялось, и я им помахивал кепкой. Как-никак на билете я сэкономил и к Ведрину теперь заявлюсь не с пустыми руками.

Когда поезд остановился, я немного замешкался, вытаскивая чемодан из-под рессор.

— А-а, голубчик, приехал! Ну-ко, слазь сюда! — На перроне стоял строгий старший лейтенант милиции. Кустистые с проседью брови его грозно сдвинуты к переносице, и колючий взгляд не сулил ничего хорошего.

Я кинул взгляд на другую сторону вагона. Путь был свободен, имелся шанс сбежать, но я покорно слез на перрон, подошел к гневному «старлею». «Что поделаешь, значит, не судьба заявиться к Виктору Ведрину не с пустыми руками... был бы помоложе милиционер — помиловал, а с этим служакой не столкуешься...»

— Почему едешь на крыше? Кто такой?.. — посыпались вопросы.

— Денег нет...

— У нас сейчас нет таких людей, у которых на проезд денег нет! — твердо заявил старший лейтенант.

— А у меня нет... студент я.

— Документ!

Я обреченно достал студенческий билет и протянул.

Он внимательно изучил мой билет, и на лице его поубавилось суровости. Крупный, сизоватый от множества точек нос посветлел, глубокая складка между бровями разошлась,

— Почему не попросился у проводника?

— Просился, без денег не взял.

— Без денег не всякий возьмет — это точно... — посочувствовал милиционер. — Почему не на занятиях?

— Досрочно сессию сдал, еду, чтобы деньжат заработать.

— Далеко едешь?

— В Анненский район.

— Не близкий путь... — После этих слов у меня появилась надежда на снисхождение. Милиционер вернул мне студенческий.

— Ну, следуй за мной! — приказал он. — Что ж плащ то не пожалел? Весь измазал, теперь вряд ли отстираешь. А если бы под колеса угодил?.. — продолжал он нравоучительно.

— Что, мне жить надоело?..

Я снял высохший плащ, осмотрел и, перекинув через плечо, зажав под мышкой продырявленный чемодан, пошел за милиционером.

Прохожие сочувствующе посматривали в мою сторону, когда мы, пересекая площадь, подходили к милицейской машине.

Старший лейтенант что-то сказал водителю и, кивнув мне, пригласил:

— Садись!

Я протиснулся на заднее сидение, а он сел рядом с водителем. Передо мной маячил широкий затылок старшего лейтенанта, покрытый густыми волосами, темная морщинистая шея, помятые выцветшие погоны с тремя звездочками.

Я смирился со своей участью и старался угадать кару, которая меня ждет.

Машина перескочила мост через реку, переехала железнодорожный мост, и мы очутились за городом.

Водитель затормозил и вышел из машины, в руках он держал орудовский жезл. Старший лейтенант повернулся ко мне, протянул пачку сигарет.

— Не курю, спасибо.

— Правильно делаешь. Я тоже до войны не курил, а на фронте научился, сейчас вот никак не брошу, так привык, что легче палец отрубить.

Водитель остановил грузовик. Поговорил с шофером.

— Игнатович, он довезет его почти до Васильевки, а там до Анны рукой подать.

— Годится, — сказал старший лейтенант. — Пошли. Это наш, подбросишь его, — приказал он шоферу грузовика.