Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

— Аленка, Аленка! — слышу я девичий голос. — Вставай! Пора уже. Вставай, соня, наши ушли в поле!

Я сажусь на вымытые добела доски крыльца и начинаю ждать. Мне кажется, что я сейчас увижу свою мечту.

Егор лежал на сеновале вверх лицом и слушал. По ударам молота и звону наковальни он ясно представлял, что сейчас делается в кузнице.

Венька, новый молотобоец, старается, усердно бьет. Часто мажет или бьет неточно.

Кузнец Андреян хмурит косматые, цвета угольной копоти брови, недовольно сопит, отчего Венька мажет чаще и от обиды еле сдерживает слезы. Кузнец не поправляет его, молчит, Андреян думает о Егоре, о бывшем своем помощнике. После Венькиного «мазка» он с ухмылкой отстраняет руку паренька, чтобы тот до конца не «запорол» деталь своими неточными ударами, и молотком начинает выравнивать вмятины.

— Дядь Андреян, — подымает глаза Венька.

— Ты не дядькай, а смотри сюда!.. — кивает на деталь кузнец.

Молотобоец смолкает, и опять — неритмичный звон наковальни да глухое уханье молота.

Три дня Егор не работал в кузнице. Он получил повестку в армию и ждет срока проводов, а срок выходит завтра.

Все эти дни Егор, лихо заломив кепку, ездил от безделья в район, а вечерами сидел дома. Нынче же он собирался в клуб, потому что уже несколько раз за ним прибегали ребята, скучно им без баяниста. Да и Егора тянуло к ним: «Что это я раскис?.. Хорошо, что дядь Андреян не видит... Подамся сейчас в клуб. Буду играть, пусть пляшут до упаду!»

Подходя к клубу, он услышал, как Наташа, самая заядлая танцовщица, просила Петьку поиграть им на танцах.

Петька, рыжий до пестроты, с облезлым от ветра и солнца носом, подросток лет пятнадцати, держал на коленях свою двухрядку и говорил:

— Поцалуешь, пойду?

— Ну, Петушочек, миленький, пойдем! Хочешь, я тебя под руку возьму?

— Поцалуй! — требовал Петька.

«Ишь ты, шпингалет! А губа не дура!» — подумал Егор.

— Вытирай сопли, поцелую! — согласилась Наташа.

Петька несколько раз тиранул рукавом под носом и вытянул губы трубочкой.

Егор резко оттолкнул подростка и поцеловал девушку.

— Ой! — вскрикнула она и кинулась в клуб. — Ёрка пришел!

Егор сел на диван. Ему тут же принесли баян. Он сделал несколько молниеносных переборов и сыпанул веселую мелодию, зычно провозгласил: «Выполняю любую просьбу танцующих!»

За вечер к Егору уже два раза подходил Венька. Он садился рядом, тяжело вздыхал и пристально смотрел в одну точку. По виду можно без труда определить, что у нового молотобойца на душе.

— Ёр, — решился он, — дядя Андреян грубый человек?

— Что-о? — протянул Егор и рыкнул басами.

— Да я ничего... Я хотел тебя спросить, можно с ним о чем-нибудь посоветоваться?..

— А-а, это запросто. Дядя Андреян — мудрая голова. — Обычным тоном заметил Егор.

— Ёр, а вот ты, работая с ним, как себя вел?

— Да никак. Бил молотом, и все.

— ...А руки у тебя первый день сами подымались, ежели их расслабить и держать книзу?

— Сами? — хмукнул Егор... — Подымались? Что-то не припоминаю.

После такого ответа Венька понял, что Егор не хочет вести разговор и быть откровенным. Немного помявшись, он заказал вальс, но танцевать не стал, ушел в угол.

У Андреяна Михайловича, отличного мастера кузнечного дела, была одна странность — не уважал он молчаливых парней. Ежели парень скрытного характера, молчун, если он кроме своего дела ничем больше не интересуется, это, по понятиям Андреяна Михайловича, дурной человек. Человек сам себе на уме. От такого всего можно ожидать. А ежели парень хороший плясун или, к примеру, музыкант или шутник — это да! Парень рубаха. Открытый человек.

С презрением относился кузнец к ловкачам, этих он узнавал, как птицу, по полету.

Любил он выбирать себе подручных. Долго присматривается, даже из других сел к нему приходят. Каждому хочется чего-нибудь перенять у такого мастера. Каждый идет к Андреяну, как на экзамен. Сколько Андреяновых учеников по селам, и все они мастера первой руки.

Ни о ком из них не грустил так кузнец, как о Егоре. «Наверно, оттого, что годы большие», — решил он.

Люди чувствовали печаль кузнеца и старались утешить его разговорами:

— Ну, как, Андреян Михайлович, берут молотобойца?

— Куда там не брать! С превеликим удовольствием. Кого же, как не его брать? — с охотой заговаривал Андреян. — Ёрка — душа парень. Отчаянная голова. Что тебе на баяне сыграет, что споет! А бьет-то как! После него молотком оправлять нечего. Помню, приемник у меня смолк. Ёрка заглянул и враз определил, что к чему. Паяльничком какой-то проводок тронул, и сейчас приемник лучше нового. Ёрку жаль всем сердцем!..