Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

На пустой дороге гуляло несколько кур, породистый, желтой масти петух — на весь поселок вся птица. Петух, важно вскинув голову, оглядывал окрестность. «Ишь как похож на хозяина, ему бы автомат на грудь, точь-в-точь заместитель шефа, крутозобый». От этой мысли Насыпайко улыбнулся. По дороге шла девушка в клетчатом легком летнем платьице, в пестрой косынке.

— Маша! — окликнул ее Насыпайко, когда она поравнялась с сиренью. От неожиданности девушка вздрогнула. — Маша! — Она увидела Насыпайко и прибавила шагу.

— Маша! — требовательно, со злобой крикнул еще раз полицай.

Девушка остановилась, Насыпайко почти вплотную подошел к ней. Она вдруг резко сорвалась с места и, не оглядываясь, скрылась за углом своего дома.

— Вон ты какая!.. — он закусил губу, с решительным видом пошел вслед за убегавшей девушкой. Но навстречу ему вышел тот подросток, которого утром Насыпайко встретил в переулке, когда конвоировал подпольщиков.

— Здоров, Лешка! — добродушно приветствовал его Насыпайко.

Лешка презрительно сплюнул, стараясь попасть плевком на сапог полицейскому, тот отставил в сторону ногу.

— Ишь, снайпер, чему только я тебя учил?..— Он попытался обойти подростка, но Лешка вызывающе преградил ему дорогу. Полицай скрипнул зубами и сделал шаг вперед. «Дать этому петуху! — В последнее мгновение все же сдержался. — Сейчас не время, как бы не опоздать...» Он повернулся:

— Мы еще потолкуем на эту тему!..

Лешка следил за удаляющимся полицаем, до тех пор, пока коренастая фигура его не скрылась за последним домом улицы.

Посмотрев по сторонам, убедившись, что его никто не видит, он перемахнул через забор, пригибаясь, шмыгнул в кусты, росшие у самого оврага, а там пересек кукурузное поле, спустился с холма в низину, здесь тоже был такой же горячий и сухой воздух.

Над степью висело сероватое знойное небо. По ногам полицая хлестали полувысохшие стебли бурьяна, оставляя полосы на пыльных сапогах. Часто из бурьяна с треском выпрыгивали кузнечики с красными и голубыми подкрылками, похожими на разноцветные искры. Выпархивали жаворонки, птицы лениво отлетали в сторону и садились на какую-нибудь кочку, заметив, что человек проходит мимо, не обращая на них внимания. Они тут же возвращались на прежнее место.

Полицай пересек низину и пошел вдоль оврага. Подойдя к дуплистым вербам, он остановился, нащупал в кармане зажигалку, сигареты, вытащил их, закурил. Из оврага вылетел посметюх и тут же сел, испуганно вертя головой, заметив человека, он полетел дальше. Алексей понял, что птица вылетела не сама:

— Ясно, — сам себе сказал полицейский, — здесь кто-то есть... Подпольщик, если он пришел, должен быть у шурфа взорванной шахты... На всякий случай надо быть осторожней...

В этот миг Насыпайко показалось, что на шею ему упал телеграфный столб. Он попятился назад, оступившись, покатился в овраг.

Сознание вернулось к Алексею Насыпайко оттого, что повернули его на бок. Невыносимая головная боль — даже нельзя открыть глаза. Мысли путались. Постепенно он притерпелся к боли, стал четче представлять, думать, что с ним. Наконец вспомнил удар в шею. «Что же случилось?» Теперь он понял: болела не голова, а шея. Онемевшие губы казались деревянными.

Насыпайко попробовал поворочать языком, но языка во рту вроде не было. Он с трудом приоткрыл налившиеся кровью веки.

Прямо перед лицом его лежала ветхая стеганая фуфайка. Тут же расстегнули на нем солдатский ремень и сняли пистолет. «Что случилось?..» Кто-то заслонил солнце. Насыпайко увидел руку со знакомой татуировкой. Рука взяла фуфайку, из которой выскользнул приклад малокалиберной винтовки. Узнал он приклад «Мелкашки» и представил, кто сейчас стоит перед ним.

Он попытался повернуться, но на это не хватило сил. Ему показалось, что сквозь шею и рот он пригвожден к земле штыком, и штык мешает повернуть голову. Стоящий перед ним сплюнул.

— Теперь нюхай, гад, землю! — тень его покачнулась и, скользнув в сторону, исчезла.

Насыпайко услышал удаляющиеся шаги. Собрав остатки сил, он закричал во все горло, вскочил на ноги и погнался за убийцей: «Лешка, зверь! — кричал Насыпайко. — За что ты меня, за что?!»

Лешка уходил, не оглядываясь, Насыпайко выхватил из-за пояса другой пистолет и стал стрелять в спину Лешки, но тот даже не покачнулся. Спина его расплылась в большое черное пятно, потом это пятно превратилось в серое небо. Насыпайко напряг зрение, чтобы узнать, куда делся его убийца, и совсем четко прямо перед собой увидел землю. Он повел глазами и понял. Понял Алексей Насыпайко, что ни за кем он не гнался, не кричал и не стрелял, а лежал, как лежит сейчас. У него даже не хватило духу вымолвить слово.