Шабданбай Абдыраманов - Белый свет

— Что за человек, говоришь? Человек он тяжелый, но работник отличный, и ты его не должен трогать.

— Как так? Почему не трогать его? — простовато удивился Маматай такому неожиданному для него выводу главного инженера.

— Работать надо иначе! — холодно подвел итог Алтынбек. — Действуй согласно закону и порядку. Кто виноват, того и трогай… А на себя зачем брать? На службе надо быть хладнокровным, чувства здесь только вносят путаницу. Дальше надо смотреть, то есть на главное, на свои обязанности… А всякая мелочь сама по себе отпадет… Почему я тебе все это говорю? А потому, что ты молодой и опыта у тебя маловато, не правда ли? А в общем, если что возникнет, сразу же обращайся ко мне, помогу… Ну как, согласен?

— Согласен, Алтынбек-ака, конечно, согласен, — отозвался Маматай, радуясь такому внимательному отношению к себе. — Я уже давно равняюсь на вас… честно говорю.

— Что ж, спасибо. Мы теперь, сам понимаешь, должны быть опорой друг другу.

Потом они молча курили, каждый по-своему осмысливая происшедший разговор.

Когда Маматай вошел в отдел кадров, Шайыр сидела одна и, увидев его, как в прежнее время, встрепенулась, сладко улыбнулась, подавшись вперед.

— Начальник у себя? — Маматай кивнул в сторону кабинета.

— Нет и сегодня не будет, — притворилась Шайыр, что занята срочной работой.

— Тогда, Шайыр, — сказал Маматай, обращаясь с почтительностью к ней, — сделай мне, пожалуйста, полную копию с одного личного дела.

Шайыр настороженно подняла голову, упираясь злыми глазами непримиримо и тяжело в лицо Маматая, на губах ее резко, обозначилась горькая усмешка и тут же исчезла, не оставив и следа. Шайыр многозначительно кивнула головой.

Маматай положил перед ней тонкую новую папку с несколькими листками бумаги внутри. Прочитав фамилию, написанную на деле, Шайыр вздрогнула, как человек, нечаянно наступивший на ядовитую змею, и сразу резко оттолкнула папку к Маматаю.

— На него не буду!

— Что с тобой? — удивился Маматай.

Шайыр с мгновенно побледневшим лицом суетливо копошилась в бумагах, не подымая головы, но движения ее рук были резкими, порывистыми, чувствовалось, что она не может справиться с собой.

— Я серьезно, Шайыр, дело срочное, не до шуток, и я к тому же тороплюсь, — настойчиво повторил Маматай. Он еще раз пододвинул папку.

И вдруг Шайыр схватила папку и гневно швырнула ее в открытую дверь — папка шлепнулась в коридоре и вокруг нее взметнулись листки дела.

— Это как понимать? — совсем вышел из себя Маматай.

— Оставь меня в покое… И все…

Маматай собрал разлетевшиеся в разные стороны листки, сухо сказал:

— Ладно. Не печатай… Обойдемся, сама знаешь. Но тебе, Шайыр, придется объяснить свое поведение начальству.

И вдруг она, скрестив на столе свои тяжелые, рыхлые руки, скривила губы некрасиво и жалко и заплакала как-то по-детски беззащитно, громко и обиженно. Маматай тихо подошел к ней, в растерянности остановился. Но вот Шайыр удалось справиться со своими чувствами. Она подняла голову и выхватила у Маматая из рук дело, положила его в шкаф.

— Хорошо, утром поручу машинистке, — старательно утирая слезы белым платочком, примирительным тоном заявила она и тут же уткнулась в свои бумаги.

Маматай жадна затянулся сигаретным дымом.

— Шайыр, поверь, я хочу тебе добра, — попытался найти верный тон Маматай. — Должны же быть у тебя близкие, верные люди. Человек не может не делиться своим горем с другом, иначе нельзя.

— Это ты, что, ли, мне друг, а? — Шайыр упорным взглядом уставилась в лицо Маматая. — Я когда-то, может, и готова была думать так… Да на сердце у меня теперь живого места не осталось. Какие там нежности.

— Шайыр, пойми меня правильно. Что между нами было, то прошло, Я не жалею ни о чем, но мы теперь с тобой только друзья, близкие люди… Разве этого мало?..

— Понятно. Я и сама тебе сказала бы то же самое… Ты не думай, что я собираюсь благодарить тебя за это. Здесь равенство, и все.

Маматай облегченно вздохнул.

— А тебе по-прежнему не терпится узнать обо мне? Ну и любопытен же ты, Маматай! Хочешь сказочку забавную услышать, а, маленький? — жестко, но с ноткой признательности сказала дна.

На этом их разговор и закончился.

Но что-то продолжало угнетать Маматая, беспокоить. Ему обязательно нужно было помочь как-то Шайыр, а для этого нужна вся правда о ней. И вечером того же дня парень отправился к Шайыр домой.

— Пожаловал! — угрюмо встретила его Шайыр и отвела глаза.