Владимир Федосеенко - Дубовая Гряда

В это время во двор выскочила из избы хозяйка, уви­дела партизан и тут же метнулась назад, во весь голос моля бога о защите. Володя бросился за ней:

— Молодка, дай мне что-нибудь из твоей одежды...

Схватив на руки ребенка, женщина будто остолбене­ла возле стола. Не теряя ни секунды, Володя повязал на голову полотенце, сорвал с кровати постилку и уку­тался в нее.

— Похож я на женщину? — спросил он.

Хозяйка не ответила, лишь неприязненно взглянула исподлобья. Володя махнул рукой и выбежал во двор.

Он велел хлопцам наблюдать, куда свернут гитле­ровцы, а сам направился вдоль речушки искать обрыв кабеля. К мостику приближалась еще одна группа ка­рателей, и юноша спешил. Наконец, недалеко от насы­пи, он увидел место разрыва и чуть ли не на глазах у фашистов начал связывать кабель. «Черт возьми, и этих пропустили»,— возвращаясь назад, подумал командир и вдруг заметил, как хлопцы бросились из своего укры­тия в кусты на берегу.

— В чем дело? — подойдя к ним, спросил Володя.

— Двое немцев идут в эту сторону.

— А почему вы решили, что они зайдут в эту избу? Хотя... Там какая-то неприятная женщина.

— Ты разве не знаешь, кто она? — спросил Мико­ла.— Помнишь, Алексей говорил, что полицай, которого мы ранили, живет в крайней избе.

— Но там нет мужчин.

— Сам он в Бобруйске, в госпитале, а жена здесь.

— Вот оно что! А я не понял, почему она с такой злобой на меня посматривает.

Володя бросился к избе. Но, пока разыскал конец кабеля, два гитлеровца уже подходили к калитке. При­шлось снова поспешить в кусты.

— Ерунда какая-то,— удивился он,— оставил кабель за углом дома, а нашел метрах в двадцати от него.

— Никто из нас его не трогал. Значит, хозяйка от­бросила подальше,— сказал Микола.— Не выдаст ли она нас?

— Думаю, ничего не скажет. Если начнется бой, так и ей от смерти не уйти. Ну-ка, Миша, посмотри, в избе ли еще те двое.

Миша скоро вернулся и сообщил, что фашисты ушли. Уже темнело. По железнодорожной насыпи двигалась группа карателей, видимо, последняя. Володя опять не мог найти конец кабеля и, разозлившись, бросился во двор: не иначе жена полицая припрятала! Но на двери висел замок. Юноша направился к насыпи. Смотанный в клубок конец кабеля лежал в реке. Подняв его, Володя побежал назад. Грянул взрыв, послышались стоны гит­леровцев.

— Наконец-то! Надо бы и полицаиху прикончить, но бог с ней, пускай растит малыша. Бежим,— сказал Во­лодя.

На следующий день в Жлобине и его окрестностях гитлеровцы суетились, как разозленные осы. Мало того, что группа подрывников уничтожила около полувзвода фашистов, так и в самом городе взорвались и сгорели несколько цистерн с бензином.

Подойти к железной дороге было невозможно, и Во­лодя не смог проверить новый метод минирования. Од­нако, подумав, подрывники нашли выход. В Дубовой Гряде они привязали веревку к камню и перебросили ее через сук яблони, а на другой конец веревки положили капсюль с соединенным шнуром. Веревку натянули и тут же отпустили. Послышался выстрел, а минуты через две взорвался капсюль и на другом конце шнура.

— Ура! — обрадовались ребята своей удаче.

Они решили вернуться в отряд, но за околицей деревни заметили, что к ним бежит какой-то человек. Володя поднес к глазам бинокль и узнал отца Алексея Войтика.

— Подождите, братцы, сейчас новость услышим, — сказал он.

Остановили лошадей. Подошел запыхавшийся Войтик и снял шапку.

— Думал, не догоню,— перевел он дыхание, вытирая пот со лба.

Все ждали, что он скажет, но Войтик не спешил, ребята догадались, что дело не срочное. Наконец он заговорил:

— Я пришел сообщить, что немцы готовятся прочесывать весь этот лес,— Войтик обвел рукой массив, в который входил и Волчий Лог.— Комендант и началь­ник гарнизона хотели направить сюда несколько рот итальянцев, отказавшихся сражаться на фронте, и по­лицию. Но итальянские солдаты, узнав, что их посылают не для заготовки продуктов, а против партизан, не под­чинились. Разбежались по избам в первой же деревне по пути сюда. За буханку хлеба отдавали шинели, бе­лье, даже винтовки. Деревенская молодежь, конечно, не зевала, обмен пошел — дай боже! Полицейские увиде­ли это и назад в Жлобин. Комендант вызвал начальника полиции, выругал его и сказал, что немецкие солдаты везде пройдут. На днях в комендатуре состоится сове­щание, на котором будут присутствовать все высшие чины, в том числе и начальник полиции.

— Та-ак... Послушайте, дядька, возьмите вот эту ми­ну и передайте сыну. Может быть, ему удастся поддер­жать ею дух тех, кто собирается участвовать в совеща­нии. Вот было бы славно, а? — сказал командир.