— Недельки на две я, Параша, не больше. Ты Леньке накажи, чтобы не убегал из дома надолго…
…Мать, как ее ни отговаривали, побрела все же провожать сыновей. Но в поле, сразу же за околицей, задохнулась, остановилась. Оглядела сыновей сухими горестными глазами, сказала Василию и Михаилу:
— Ну, вот что, сыночки мои, не увижу я вас больше. Попрощаемся в остатний раз. Как умру, хоронить не приезжайте. Незачем тратиться на такую дорогу, да время зря терять…
Обняла и поцеловала по очереди всех троих — сначала Василия, потом Михаила, потом Алексея.
— Идите с богом!
И пока до поворота шли они, часто оглядываясь, все стояла в пыли, посреди дороги, опершись грудью на костыль.
Вот и поле давно кончилось, и дорога под угор пошла, и лесок начался, а братья все молчали, погрустневшие, приунывшие…
Первым встряхнулся Михаил. Остановившись, поставил чемодан посреди дороги.
— Хватит. Неси, Васька!
Продолжая идти, Василий заворчал добродушно:
— Не дури. Как домой приедем, от вокзала сам понесу.
— Хитер! — идя за ним, посмеивался Михаил. — Пустой-то его легко нести будет. Нет, ты сейчас неси!
— Сказал тебе, не дури! — уже осердился Василий. — Пропадет ведь чемодан.
— Пусть пропадает, — беспечно отозвался Михаил. — У меня там пара белья да зубной порошок. Только и всего. И пропадет ежели, так не жалко. Переживу как-нибудь.
Василий оглянулся на сиротливо стоявший посреди дороги чемодан.
— Кому говорю! — зыкнул он.
— …а у тебя там, — не слушая брата, продолжал Михаил, — две пары носков новых, да пара белья хорошего, да пижама новая, не говоря о пирогах. Мне-то что: я и в буфет сбегаю в вагоне, перехвачу что-нибудь. Много ли мне надо!
Не умеряя шага, Василий, однако, с тоской оглянулся на чемодан.
— Вон впереди едет кто-то! — встревоженно сказал он.
— Пусть едет, — равнодушно отмахнулся Михаил.
Алексею надоело слушать спор братьев, и он хотел вернуться за чемоданом, но Михаил закричал:
— Не смей, Алешка! Тут дело в принципе, и ты не вмешивайся, пожалуйста. Сейчас Васька сам побежит, вот увидишь. Духу не хватит у него чемодан бросить. Это я точно знаю…
И вглядываясь вперед, охнул испуганно:
— А ведь верно, едет кто-то. Если сейчас не пойти, подберут наш чемоданчик. Только его и видели.
Ругаясь, Василий начал помаленьку отставать.
— Я тебе этого не прощу, Мишка! — слышали братья за своей спиной его негодующий, постепенно удаляющийся голос. — Я тебя научу, как фокусы надо мной выкидывать…
Михаил оглянулся и остановился.
— Пошел-таки! — с глубоким удовлетворением сказал он, улыбаясь вслед Василию. — Теперь давай, Алешка, покурим, пока он вернется.
Оба сели на край канавы у дороги.
Впервые после приезда в Курьевку Михаил поинтересовался судьбой младшего брата:
— Ну, как дальше жить думаешь?
— А что?
Михаил посвистел, глубоко утопил в кудрях белые пальцы, зевнул.
— Захиреешь, Алешка, тут. Переезжал бы всей семьей к нам да за настоящее дело брался. Город у нас большой, культурный, работа художнику всегда найдется. Поговори-ка с женой да с матерью…
Даже мигать перестав длинными ресницами от удивления, Алексей ответил немного погодя.
— Спасибо, поехать в большой город не мешало бы мне, на время. Среди художников там потолкаться, послушать, чем они живут, поглядеть, что и как пишут. Но я, видишь, хочу настоящее что-то сделать, значительное, пока силы есть. А для этого, брат, в город ехать необязательно. Вот если с творчеством не заладится, тогда, конечно… Придется плакаты, рекламы, вывески писать. Они тоже нужны. Но их здесь, в колхозе, так много не потребуется, как в городе…
— Творчество! — усмехнулся Михаил над братом снисходительно. — А много ли пользы от картин твоих? Сейчас, Алешка, век науки и техники. Вот если бы ты по технической эстетике работал, скажем, тогда другое дело. А искусство, картины… Одна выдумка, от безделья. Они и сейчас мало кому нужны. А в будущем?
Думая о том, что сердцем Василий умнее брата, Алексей осадил Михаила, как школьника:
— Искусство, брат, как и труд, делает людей человеками. Без искусства ты и сейчас ходил бы на четвереньках и лакал болотную воду. Уж если на то пошло, то и машины хорошей не создать без выдумки, без воображения…
Очевидно, приняв это за намек на свою неудачу с комбайном, Михаил, досаду свою скрывая, только рукой махнул на Алексея презрительно.
Подошел Василий, кряхтя и вздыхая. Поставил чемодан, вытер лоб. Сел к братьям.
Читать дальше