Юрий Рытхэу - Магические числа

— Я буду жить у тебя.

— Но у меня нет гостевого полога, — напомнила Каляна. — Его забрал Першин, когда переселился в ярангу Гаймисина.

— Ничего, я буду спать в твоем пологе, если ты не возражаешь.

— Как я могу возражать? — улыбнулась Каляна. — Мы ведь уже жили так. И для Айнаны найдется место.

— Ее теперь зовут Мери, — напомнил Кагот.

— Хорошо, пусть будет Мери.

Уложив девочку, Кагот и Каляна взялись разбирать и укладывать полученные в уплату за работу и в подарок товары.

— Ты стал как богатый тангитан, — заметила Каляна и вдруг испуганно сказала: — Все это надо побыстрее спрятать, пока учитель Алексей не увидел!

— Почему ты боишься учителя? — удивился Кагот.

— Он ведь большевик, — ответила Каляна.

— Мне казалось, что ты большевиков не боишься, — заметил Кагот.

— Я-то не боюсь, но ты должен его остерегаться.

— Почему? — никак не мог понять Кагот.

— Потому что ты богатый! А большевики богатых не любят и отнимают у них богатства. Вот придет он завтра утром к нам и скажет: давай-ка, Кагот, поделим все это твое богатство по большевистскому обычаю.

— А я и без него собираюсь это сделать, — спокойно сказал Кагот. — Ты же прекрасно знаешь наш обычай: если к кому-то приходит удача, он делится этой удачей с другими. Таков закон настоящей жизни и настоящих людей. Если, как ты утверждаешь, такой обычай существует и у большевиков, значит, они настоящие люди!

На следующий день Кагот разделил заработанное на равные доли и разнес все по ярангам. Першин попытался было вопреки предсказаниям Каляны отказаться от своей доли, но Умкэнеу объяснила ему:

— Таков наш обычай: удача делится на всех.

Молодая женщина расцветала с каждым днем. В ней исчезла девичья угловатость, резкость, в движениях появилась плавность и медлительность. Потчуя Кагота свежим чаем, она вдруг сказала:

— Переменил бы ты мне имя, Кагот…

— Разве тебе что-то угрожает?

— Пока ничего.

— Тогда какой смысл менять имя? От кого ты хочешь укрыть свой след?

— Мне кажется, что Алексею не нравится мое имя.

— Что ты! Умкэнеу — это очень хорошо! — возразил Першин.

— Он иногда зовет меня умкой, — жалобно произнесла Умкэнеу.

— Это я так сокращаю, — объяснил Першин.

— Умка — это медведь-самец, — растолковал Алексею Кагот, — а ее имя значит белая медведица, и его нельзя сокращать.

— Хорошо, не буду сокращать, — обещал Першин.

— Мне так хочется иметь настоящее тангитанское имя! — мечтательно проговорила Умкэнеу. — Как зовут твою сестру?

— Лена, Елена…

— Какое хорошее имя! — воскликнула Умкэнеу. — А если я его возьму?

— Как это можно вот так брать имена! — сердито сказал Гаймисин. — Это тебе не кэркэр — надел и снял!

И хотя Гаймисин говорил строго, в его словах чувствовалась радость оттого, что его дочь по-настоящему счастлива. Правда, Першин казался несколько растерянным от всего случившегося, но старался держаться солидно и серьезно. Он перенес учительские принадлежности в ярангу Гаймисина, и ребята теперь занимались здесь.

В яранге Амоса почти ничего не изменилось, если не считать какого-то подобия столика, на котором стоял таз, а на стене на гвозде висела чистая тряпочка.

— Учитель велит ребятам мыть руки, — как-то виновато произнес Амос. — Бумага-то белая, пачкается.

Приняв подарки сдержанно, как должное, потому что не полагалось по этому поводу ни выражать особой радости, ни благодарить, хозяин яранги сказал:

— Хорошо, что ты вернулся на берег. Скоро придет пора весенней моржовой охоты, и мне нужен товарищ на байдару.

— А учитель? — напомнил Кагот.

— В зимней нерпичьей охоте он достиг большого мастерства, — похвалил Амос, — однако на байдаре я его еще не пробовал. Ему еще многому надо учиться: как кидать гарпун, управляться с парусом.

Обходя яранги, разговаривая со своими земляками и соплеменниками, Кагот чувствовал, как затихает его встревоженное и опечаленное сердце, как возвращается к нему ощущение спокойствия и самоуважения. Как бы ни было хорошо на корабле, с каким бы дружелюбием ни относились к нему, все же он не чувствовал себя там совершенно своим. Да, его уважали, но в этом уважении была и доля любопытства, ожидания каких-то чудачеств с его стороны и особенно непрерывного удивления по поводу разных технических чудес.

Но после истории с виктролой Кагот уже не проявлял большого интереса к техническим устройствам на корабле, чем несколько разочаровал тангитанов.