Виктор Козько - Но Пасаран

Отцовскую пилотку на голову, ремнем отцовским подпоясаться, наган к нему прицепить, шашку в руки и над головой и во все горло: даешь! Что даешь, вопросов нет. У матросов нет вопросов. Хлеба, конечно, от пуза, ну и... всего прочего. Те же ботинки. Хотя, если начать с Африки, можно обойтись и без ботинок.

Только перед тем, как за мировую революцию приняться, надо районную, в городе революцию сотворить. Хорошо надо пошуровать у себя дома. Шнобелю первому рубильник отвернуть и к тендеру приладить на посмешище всему пролетариату. И с хеврой его так же: кто не с нами — тот против нас. Я не переношу тех, кто против нас, хотя пока еще только пионер. Но скоро буду комсомольцем.

И вот перед тем, как вступить в комсомол, я мечтаю о подвиге. Хочу поймать шпиона. А шпионов всяких вокруг нас великое множество, как тараканов-прусаков. Одного такого таракана-прусака в очках я знаю лично. Да, тот самый, с заготовительного ларька жук в колорадских штанах. Это я не просто из своей головы выдумываю или от обиды, что он не принял у меня крылышки и лапки колорадского жука. Тут у меня подход очень даже научный. Я по газетам с увеличительным стеклом всех этих шпионов изучал: нос отдельно, губы, рот — отдельно. Город наводнен шпионами. Я предчувствую, что их скоро начнут отлавливать. У меня предвидение и интуиция.

Очень и очень мечтаю я о героическом поступке. В нашей жизни ведь всегда есть место подвигу. Надо только заранее к нему готовить себя. Поймать шпиона, я думаю, такая мечта не только у меня одного,

И не просто поймать, а еще и получить за него орден. А есть же еще и более высокая награда. Самая высокая на свете награда. Нет, не та, про которую вы подумали. Совсем не Золотая Звезда Героя. А ласковая улыбка того, кто нам дороже родного отца. Мы все спим и видим эту его улыбку. Каждый из нас мечтает привести ему по шпиону. Каждого ведь из нас тогда призовут к нему. И всех он одарит улыбкой и по-отцовски благословит.

Я войду в рубиновый еще с крыльца Кремль, по рубиновым ступенькам поднимусь к нему в кабинет. На потолке, как и сейчас надо мной, будут огнем гореть звезды-люстры. Каждая что Днепрогэс. И он под ними такой простой, такой родной, но как из стали. И улыбка его ярче всех Днепрогэсов, вместе взятых. Она затмит все звезды-днепрогэсы, все рубины. Все затмится, когда он посмотрит на меня и ласково положит мне на голову свою руку. Я, ей-богу, честное пионерское, не выдержу, если не помру, то заплачу от счастья.

— Хлопцы, хлопцы, — сквозь слезы и горячий ком в горле кричу я, когда Но Пасаран дал нам уже полный план мировой революции.

— Мы должны начать с Кореи, — говорил он. — Вы все знаете, почему и что такое Корея сегодня. Страна в Восточной Азии, главным образом, на Корейском полуострове и прилегающих островах, двести двадцать целых и восемь десятых тысячи квадратных километров. Население около пятидесяти миллионов человек. Девяносто девять процентов ровно — корейцы. Офици­альный язык — корейский...

— Хлопцы, хлопцы, мы же не знаем корейского официального языка.

— Я знаю, — утешает меня Володька Цыган. — Корея по-ихнему будет Чосна.

— Чосна-кросна, а дальше, дальше?

— А дальше революция сама язык подскажет. Ты что, не знаешь револю­ционного языка?

Отцепись, не хуже тебя знаю. Но у меня другой встречный и революци­онный план. — Я замолчал, чтобы они успокоились и лучше соображали. Молчать пришлось долго. Язык революции на самом деле очень простой. Но когда они все же перестали кричать, я им выдал: — Давайте поймаем шпиона, хлопцы?

— Ты имеешь в виду взять «языка»? — Даже Но Пасаран не сразу понял и оценил, что я придумал.

— Да нет. Поймаем сначала самого настоящего обычного шпиона. Вы не подумайте только, я совсем не против того, чтобы с Кореи-Чосны начинать. Но у нас и оружия еще нету. А пока шпиона будем ловить, подучим корейский язык.

— А что, по-твоему, тот шпион сидит и ждет не дождется, когда его поймают? — не согласился со мной рассудительный Протуберанец. — Как ты себе представляешь его ловить? Ты же ведь без оружия.

— Шпионов можно ловить и голыми руками.

— Это как раков? — издевается Но Пасаран.

— А что? И как раков, — слегка покраснев, отвечаю я. — И ты, и я — все мы хорошо знаем, как раков ловят. Ловили же вот здесь, в этой копанке даже. Кусается, но не совсем до крови. А можно ловить, и как тараканов. Главное в этом деле, не как, а что дальше.

— Ну и что же дальше?

— А дальше? Дальше, слушайте меня внимательно все.