Витаутас Юргис Бубнис - Осеннее равноденствие. Час судьбы

Такого еще не бывало! — спохватилась Кристина. Если бы не звонок подруги, наверное, она бы вообще не вспомнила об отпуске. «Вот отпуск и тю-тю! — защебетала Марта Подерене, и Кристина обрадовалась, услышав ее голос. Марта была давнишней подругой, по правде говоря, не такой, которой можно доверить любую тайну, но Марта всегда была готова дать совет, помочь. — Дни просто чудо, вода в море теплая, как чай, хорошо еще, что волны освежают, делают массаж. Ах, Криста, какое нынче лето! Только уже нету его, опять вкалывай. Кстати, а ты-то как, золотце? Что, еще не брала? И не знаешь, где будешь отдыхать? Даже путевки нету? Криста, Криста, ну как же это ты?.. Чем тебе помочь? Я же ничего не могу… как бы ни хотела…» И впрямь, где Кристина была раньше? Весной, когда начальник отдела составлял график отпусков, она сказала: «Не знаю… я еще ничего толком не знаю, обо мне не заботьтесь». Каждый день шла на работу, не замечая лета: казалось, это не ей улыбались разноцветные улицы, казалось, это не ее звали к себе зеленые холмы за городом. Марта Подерене, еще раз вспомнив морское солнце и весело проведенные вечера, пригласила Кристину на свой день рождения («Все-таки не просто очередной день рождения, страшновато признаться, однако скрывать не стану, как бы ни хотелось…»). Да, Кристина сходит, она каждый год поздравляет подругу, но теперь не обрадовалась, встала со стула, хотела подойти к зеркалу, посмотреть на себя и боялась: хорошо знала, какие мешки под глазами, какие серые щеки, без здорового румянца, а морщины за ушами стали еще резче. Потому ли только, что целый год без отдыха?

Кристина на всякий случай справилась о путевке. Может, в санаторий или в дом отдыха? Да что вы, что вы… Где вы были весной? Отпуск надо планировать заранее, дали мудрый совет, вот если бы захотели поздней осенью… Спасибо, не стоит — поблагодарила Кристина, позвонила туда, сюда, знакомым, друзьям. Ответ был один: нет, нет… А когда отпраздновали день рождения Марты Подерене, написала заявление — с двадцать третьего августа прошу предоставить очередной отпуск — и положила на стол начальника. Тощий, с лысой, болезненно желтой, как дыня, головой начальник покосился на эту единственную фразу: «Ладно уж, товарищ Рандене, удовлетворю, только глядите!..» — пробуравил любопытными глазками и погрузился в ворох бумаг, давая понять: все, ступайте, товарищ Рандене, однако работа остается работой… И Кристина снова почувствовала, как мучительно впились в ее тело, в ее душу вериги повседневной работы и забот.

Бочком выбралась из кабинета, остановилась в коридоре у окна и загляделась на оживленную улицу, залитую вечерним солнцем и запруженную машинами. Когда глядишь с девятого этажа сквозь марево пыли и выхлопных газов, все кажется далеким и ненастоящим, даже зеленеющий за рекой берег с купами посеревших деревьев не манил, не соблазнял, не напоминал о печальной истине: последние дни лета… последние… последние…

Еще вчера утром она твердо решила: за конец недели приберет квартиру, перестирает, приготовится, а в понедельник улетит на взморье. Летний сезон на исходе, все возвращаются в города, и она без труда снимет комнатку и проведет этот месяц в полном покое да тишине. Не будет давки, страшной толчеи, даже знакомых не встретит, и никто не спросит ее: как ты, Криста? Почему так осунулась? Это правда, что твоя Индре?.. Одна погуляет по пляжу, по белому песку, пройдется по опустевшим, затихшим улочкам, заглянет в кафе, возьмет чашку кофе, крохотное пирожное, усядется у окна, и ей будет хорошо оттого, что может ничего не делать, ни о чем не думать, ничего не принимать близко к сердцу. Кристина осталась довольна своим планом (нет худа без добра, усмехнулась она), однако вскоре в голове все смешалось, сердце сжалось, и Кристина против своей воли услышала: не притворяйся, покоя и там не найдешь. Не прячься, от себя все равно не спрячешься. Ведь ты же не восемнадцатилетняя девчонка, у которой в голове свистит ветер, которой при малейшем разочаровании чудится, что жизни больше нету. Опомнись, Криста, ты ведь тоже человек. Ты женщина, женщина! Не сталкивай себя на обочину, не запирай дверь семью ключами, не считай, что уже все, твоя песенка спета. Нет, нет, не спета. Ты еще можешь… во весь голос можешь, Криста…

Вряд ли в ее возрасте подобает так по-детски менять решения, из одной неизвестности кидаться в другую. Наверняка не подобает. Рабочий день еще не кончился, а она всю кипу бумаг швырнула на стол Марты Подерене («Делай что хочешь, не могу…»), шмыгнула в дверь, выскочила на улицу, поймали такси. Даже не переодевшись, побросала в сумку, что попалось под руку, боясь забыть самое необходимое, без чего женщина даже на день-другой ногой из дому не ступит, и умчалась на вокзал. Торопилась, чтобы опять не передумать, не изменить решение.