Наталья Баранская: Женщина с зонтиком

Однажды они отправились на озеро Нюпль. Игорь вел Иру к знакомому месту лесной, дальней дорогой. Это имело свой смысл, он знал, зачем надо идти так.

Поднялись на холм.

— Вот сейчас будет опушка, откроется окно и через него увидишь такой слайд!

Вскоре они вышли на просеку. Впереди заголубело небо. Ели стали перемежаться с ольхой, появился орешник. Игорь свернул на едва заметную тропку. Через сотню шагов тропка протиснется через молодой ельник, и внезапно откроется то, что он называет окном, — прогал в деревьях, крутой склон и неожиданная тут на холме, высоко над водой, старая ива, одним из двух стволов прилегшая к земле. А через иву — вид на озеро.

Игорь волновался так, будто должен показать Ире написанный им пейзаж. Сердце у него забилось, он сжал Ирину руку, и, удивительно, она руки не отняла.

И вот оно — окно на озеро Нюпль! Блестящее, все в солнечных бликах озеро, постепенно темнея, уходило к дальним холмам. Серые ветви полузасохшей ивы придавали картине глубину, слегка притеняли ликование света.

На прилегшем стволе сидела Софья Львовна, обхватив руками согнутое колено, и, откинувшись назад, смотрела вдаль.

Игоря охватила такая досада, что он чуть было не сказал: «Гляди, Шлепалка уже тут!», но вовремя удержался. При Ире он избегал этого прозвища. Они остановились поодаль. Корецкая не видела и не слышала их.

— Подойдем? — спросил Игорь тихо. — Оттуда виден ближний берег с валунами… В некотором роде я с ней знаком. Подойдем, я спрошу, как ведет себя зонтик после починки.

— Не надо, не будем мешать.

Игорь прищурился, потом посмотрел сквозь кулак.

— Знаешь, хороший кадр. Контр жур — против света. Погляди: женственный силуэт. Она хорошо вписывается в эту старую иву… Щелкнем?

Игорь снял аппарат, но пока он искал точку, устанавливал экспозицию, Софья Львовна внезапно и как-то незаметно исчезла. Только в траве тянулся серебристой полоской след — вниз, к озеру.

Теперь они устроились на поникшей иве и долго молчали, любуясь видом. Потом Ира сказала:

— Она была замужем. Я это знала, просто не хотелось говорить. Она была замужем, давно. Ее муж погиб.

— На войне?

— Не знаю. Кажется, нет. Но как-то страшно погиб. Она уже давно одинока.

— И детей нет… не было?

— Говорю тебе — она одинока, одна.

Игорь спросил:

— Ты думаешь, она одна, потому что ждала его все долгие годы?

— Ждала? Не знаю. Просто не могла забыть. Хорошо полюбить так — раз на всю жизнь.

Игорь в такую любовь не верил, считал ее нежизненной, книжной. Не возражать не стал. Они долго молчали. Он поднялся, приглядываясь, стал выбирать точку съемки — кадр, будущий слайд с Ириной. Она так мило прилегла сейчас на поникшем стволе.

— Не двигайся, Иринка, отличные кадры. Снимаю. Замри!

«Зенит» защелкал, Игорь подходил, захватывал все более крупные планы. Ирина без пейзажа. Без спускающихся сверху ветвей. Одна на стволе ивы — будто плывет на челне.

Когда он подошел и наклонился, опуская на землю фотоаппарат, она вдруг вскинула руки и обхватила его за шею.

Игорь вспыхнул от неожиданности и потерял дыханье в долгом поцелуе.

Сухой настой хвои, земляничного листа, травы, мяты поднимался от нагретого солнцем склона. Теплый воздух дрожал, вился тонкими струйками над землей, и казалось, что озеро дышит легкой живой зыбью.

Был хмурый холодный день. Ветер гнал низкие лохматые тучи, то и дело налетали дожди.

После обеда Дюжины и Рыбаки решили пройтись в парке. Дошли до беседки, поглядели на озеро, взъерошенное ветром. Уже собирались повернуть, когда появились Игорь с Ириной.

— Куда вы пропали? — спросила Дюшенька. — Мы вас обедать ждали…

— А мы поднимались на большой трамплин! — ответили они в два голоса.

— И не страшно вам было? В такую погоду!

— Страшно! Весело! Хорошо!

Большой лыжный, трамплин, недавно достроенный, был высотой с пятнадцатиэтажный дом. Наверх вела узенькая лестница без перил.

— А если бы вас сдуло ветром? — Дюжин разглядывал Иру через ее прозрачный плащик. В брючках и свитере она была по-новому мила.

— Нас не сдуло, и на обратном пути мы поели в кафе, — ответил Игорь.

— Похоже, это надолго, — сказал Рыбак, изучавший движенье туч.

— Нам-то все равно, — отозвалась Дюшенька, — скоро нас здесь не будет.

Они на днях уезжали, у всех были взяты билеты. Рыбачка молча оглядывала дорожки, потом спросила:

— А почему это не видно Шлепалки?

— Осторожно! — Дюжин округлил глаза, изображая испуг. — Говорить надо так: «Интересно, где имеет местопребыванье профессор Ша».