Наталья Баранская - Женщина с зонтиком

— Вы расшалились. Не дурите!

Рыбачка слегка подтолкнула его:

— Идите, Игорь, я разрешаю, Только не забудьте узнать, не старая ли она дева.

Игорь выскочил из беседки и на ходу крикнул:

— Следите за мной в бинокль! И ждите! Жди, Ира!

Общество в беседке притихло. Сдержанно заговорили о других предметах, подчеркивая свою непричастность к выходкам молодежи. Но бинокль все же пошел по рукам. Только Ира не подняла головы от книги. Она читала и читала все одну и ту же страницу. А четверо, передавая друг другу бинокль, наблюдали немую сцену и сопровождали ее своим комментарием.

Игорь подошел к женщине, поклонился, заговорил. Улыбается. Она подняла голову, отвечает. Вид строгий. Достала из сумки очки и книжку.

Дюжин.Похоже, интервью с Шлепалкой окончено. Игорь снимает фотоаппарат с плеча, присаживается на корточки. Она протягивает руку ладонью к аппарату.

Рыбачка.Запретительный жест — лишняя слава мне ни к чему.

Игорь достает записную книжку и авторучку. Сел на землю. Спрашивает. Почтительно ждет ответа. Она говорит, смеется. Игорь тоже.

Рыбак.Беседа проходила в дружественной непринужденной обстановке.

Игорь убирает блокнот. Поднимается. Откланивается. Она протягивает ему руку.

Дюшенька.Смотрите, смотрите — обаятельный Игорь ее покорил!

Игорь поднимает с земли незакрытый зонт, вертит его, рассматривает.

Рыбачка.Скажите, пожалуйста, откуда у вас такая редкость?

Игорь делает что-то с зонтом. Шлепалка с интересом смотрит, достает из сумки какой-то предмет, протягивает ему. Игорь сосредоточенно возится с зонтом.

Дюшенька.О! Зонтик закрывается, открывается и спица больше не торчит!

Шлепалка говорит, улыбается. Кивок головой. Надела очки. Читает.

Рыбачка.Ну, Игорь — корреспондент ТАСС, товарищ Зонтиков!

Игорь прибежал, смеется.

— Она пресимпатичнейшая старушенция. Сначала пыталась меня прогнать. Говорит — вполне серьезно — «я в отпуске и никаких корреспондентов!» Она действительно доктор наук, биолог. Корецкая Софья Львовна. Профессор МГУ. Когда я починил ее зонт, сказала: «Теперь я вас уважаю».

Дюжин.И тогда вы спросили, не старая ли она дева?

Игорь.Да. То есть, конечно, не так. Я спросил, не муж ли ее Никанор Корецкий, художник. Она ответила: «Я не замужем».

Рыбачка.Вот видите, мы с профессором правы!

Рыбак.Итак, кто же победил?

Игорь схватил руку Ирины, поднял.

— Победила Ира! Девушка сердито рванулась.

— Знаю, на отдыхе полагается развлекаться. Но так развлекаться, как вы, я не хочу.

— Уж и пошутить нельзя, — сказала Дюшенька мягко, — не сердитесь!

— «Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно!» — Рыбачка с вызовом посмотрела на Иру, — Сказал же это Иван Андреевич в какой-то басне.

— Александр Сергеевич сказал. Грибоедов Александр Сергеевич!

Ира повернулась и зашагала прочь от беседки, в глубину парка.

— Ира, подожди, — крикнул Игорь ей вслед.

И тут все увидели, как хороша девушка в движении. Казалось, она идет под какую-то неслышную музыку, легко переступая, слегка покачиваясь, с той свободной, чуть угловатой грацией, с какой передвигаются молодые косули.

— Пошли, господа. И хватит споров.

Профессор Дюжин встал. Все поднялись, заговорили:

— Не хотите с нами в кино; мы идем на озеро Юуе; Игорь, вы пойдете с нами?

Но Игорь убежал, догоняя Иру.

До главной аллеи компания шла молча.

— Может, она и заведует квантовой механикой, но все ж она… — и Рыбачка покрутила указательным пальцем у виска.

— И к тому же старая дева, — добавил Дюжин.

Наступил вечер, час заката. Солнце садилось за лесистый холм. Меж темных зубцов елей пылал его край. Последние лучи, поднимаясь в купол неба, зажигали перистые облака. Они загорались ярким ликующим светом, потом меркли, становясь серебристо-розовыми.

Овальное озеро, по названию Юус, отражая небо, меняло цвет. Сейчас оно было розовато-серебряным поверху, но через живое плывущее серебро виднелась черная неподвижная глубина. Западный край озера, где стояла роща, был темнее, глуше, а восточный, открытый — светился. В озерном зеркале ветвями вниз висела роща, а ближе к середине — опрокинутая островерхая кирха с тонким крестом. Далекая церковь, отсюда невидная, казалась подводным чудом.

Софья Львовна стояла на высоком берегу Юуса долго. Стояла, завороженная тишиной, игрой света, таинством общения воды с небом, жутким ощущением глубины, холодного мрака.