Журнал «Юность» - zhurnal_Yunost_Zhurnal_Yunost_1973-1

— А мне торопиться некуда, — с прежней непримиримостью сказала Варя, — и нет у меня никаких пирогов с вареньем. И вообще, вас там расчет дожидается.

— Это дело от нас не уйдет, — он подмигнул ей с ухмылкой, — чего бы другого не упустить. Свежие, слышь, кадры прибывают, любопытно будет поглядеть…

Но вот и Бобров появился в дверях. Позвал Варю. Она поднималась по ступенькам, чувствуя на себе взгляд крановщика, и ей было неспокойно и тревожно от этого взгляда.

Ночью, уткнувшись в повлажневшую подушку, Варя плакала. По крыше вагончика по-прежнему барабанил дождь. Тяжелые капли, протекая сквозь потолок, с надоедливым бульканьем падали в подставленное ведро. Варя лежала, прислушиваясь то к неожиданно стрельнувшему в ночи гудку паровоза, то к шуму подходящего к станции состава. Шум этот наплывал издалека и катился волной ближе и ближе, и всё в вагончике начинало мелко дрожать: позвякивало стекло в окне, постанывала дверь, и полка, на которой лежала Варя, ходила под ней ходуном. Сквозь матовое окно по потолку, по стенам пробегали рыжие сполохи от паровозных и вагонных огней, и Варе казалось, что это не поезд проносится мимо, а их вагончик ожил, стронулся с места и помчался куда-то в ночи.

Вот бы случилось такое: она просыпается утром, а вагончик стоит на знакомой станции, от которой до её родного Никольского рукой подать. Варя всхлипнула и опять зарылась в подушку, боясь разбудить злющую соседку и снова навлечь на себя её издевательские насмешки, которыми она донимала весь вечер. За что она невзлюбила Варю? Нет, кое о чём Варя догадалась, конечно. Не слепая, не маленькая, чтоб не понять.

Раиса — так звали её новую соседку — жила до сего дня одна в двухместной половине, сама себе хозяйка. В другой половине жили ещё двое. Две женщины. Их Варя ещё не видела. Это соседство Раису, разумеется, не стесняло, а вот появление новой жилички определенно нарушало Раисино одиночество. Впрочем, какое там одиночество… Ведь тот крановщик, Берчак, кажется, он же от неё выходил. В этом, наверное, и всё дело.

Как она встретила её вчера…

— Здрасьте, — сказала, — я ваша тетя. Явилась, не запылилась… Только мы вас и ждали. — Раиса перевела взгляд на коменданта. — А с тобой, товарищ Бобров, не соскучишься. Решил у меня детский сад развести… А меня, значит, в воспитательницы… Всё ндравственность мою стерегёшь. Все вы до нашей ндравственности большие сторожа.

— Ты это брось, — перебил её Бобров, — брось болтать что попало. Принимай вот лучше да голову человеку не морочь, а то мелешь чёрт те чё. Побесилась уж, будет.

— А ты, товарищ Бобров, моего беса не тронь. Мой бес не к тебе и залез.

— Тьфу ты, неладная! — отчаянно сплюнул Бобров и, выйдя в тамбур, хлопнул за собой дверью.

С минуту Варя стояла у порога, не зная, как и с чего начинать свою жизнь в этом вагонном отсеке рядом с его негостеприимной хозяйкой. Надо было что-то сказать, что-то сделать…

— Холодно тут у вас, — сказала наконец Варя. — Давайте растопим печку. И пол надо бы помыть…

— Может, тебе и перину постелить помягче?.. Может, позвать кого, чтоб погрел?

Сказав это, Раиса расхохоталась, довольная своей шуткой. Рыжеволосая, с белым, нежнокожим лицом, с большими, влажными, будто после сна, глазами, она была бы, пожалуй, и красива, если бы не эта злость, на каждом слове надламывающая её яркие, тонкие губы. Этой злостью она напомнила Варе Тамарку из студенческого общежития. Только Рая была старше, и злость у неё была другая — не на всех, не на весь белый свет, как у Тамарки, а на кого-то или на что-то определенное, может, на Боброва, может, на неё, Варю, может быть, и на жизнь…

Раиса сидела на постели, кое-как заправленной, покрытой стареньким стеганым одеялом. Другое одеяло, тонкое, она накинула шалью на плечи. На ногах, белеющих голыми коленками, — чёрные валенки.

— Зачем вы так, — сказала Варя. — Я ж вам не сделала ничего плохого. Я бы сама. И полы и печку…

— Наивное детство. — Губы Раисы опять скривились в усмешке. — Она не сделала ничего плохого… Ты не сделала, тебе сделают, понятно? Вот так-то! — Она потянулась рукой к столу, взяла сигарету, закурила. — А насчет печки, — она смягчилась вдруг, — насчет печки ты молоток… Найдешь дрова, топи на здоровье. Погреемся. А с половым вопросом — вон ведро, вон тряпка. Валяй. А мне по делу надо. И стала собираться.

Оставшись одна, Варя уложила на свободную полку чемодан, стянула с себя мокрый плащ, а резиновые сапожки решила пока не снимать. Вот помоет пол, приберется, достанет домашние тапочки, халатик свой голубенький, байковый… В общем, не так уж всё плохо. Вот только холодно, промерзает, будто и не лето на дворе, а поздняя осень. Но где взять дров? Эх, не догадалась спросить у Раисы!