Владимир Фалеев - Дом моей судьбы

8. Лидерство — подчиненность: не люблю подчиняться, командовать тоже не люблю. Юлий Цезарь умел сразу слушать, писать и разговаривать. Разве это плохо?

9. Честолюбие — бесчестье: не Геростат, сжигать школу не намерен. Гордость во мне имеется, но я ее не показываю, как Лиза Рощина.

10. Воля — раболепие: люблю свободу. Подчиняюсь комсомольской дисциплине, но у нас группа недружная.

11. Трудолюбие — безделье: на уроках труда у меня всегда пятерки.

12. Темперамент: кажется, я сангвиник.

13. Любовь: люблю родителей, Родину, комсомол. О другой любви не помышляю.

14. Здоровье: не богатырь. К врачам не хожу, так как не болею. Мой идеал — Суворов, который закалил свое здоровье спортом. Люблю хоккей. Нравится играть в городки. От плавания не отказываюсь. Но нас возят в бассейн редко.

15. Коллективизм — индивидуализм: не люблю быть один, всегда провожу время с друзьями.

16. Голод — питание. Не люблю сладостей.

17. Отдых: спать ложусь вовремя. Люблю летом загорать, шалости тоже люблю… Умею строить шалаши. Квартира у нас хорошая.

18. Движение — бездеятельность: энергии во мне много. Люблю бегать, прыгать, ездить на велосипеде. За подвижность меня ругают. Надоело. После восьмилетки уйду в ПТУ, буду шофером. Заработки хорошие. Свобода!

19. Идеал — счастье: буду бороться за осуществление коммунистического идеала. Моя личная цель — распрощаться со школой. Женюсь, когда схожу в армию.

20. Речь: читаю «Комсомольскую правду», «Технику — молодежи». Люблю беседовать с друзьями.

21. Внешний вид: одеваюсь нормально. За осанкой слежу.

22. Возраст: почти пятнадцать.

23. Способности: главное в моей жизни — юмор. А вы думайте что хотите. Хочу быть самим собой.

24. Жадность — щедрость. Простота — хуже воровства.

Культурная среда: мне нравится ПТУ, там стипендию платят, самостоятельность, там стану рабочим.

Природная среда. Люблю природу. Рыбалку. Просто лес и поле».

Прочитав Петину самохарактеристику, я увидел в ее бесцеремонности скрытую озлобленность. Его неуважение к педагогам. Было над чем задуматься. Вот так Юлий Цезарь! Такой мог привести «бандитов» не для танцев, а именно для дебошей. Всю весну прошлого учебного года кто-то почти ежедневно выбивал в окнах школы стекла камнями, страдали и стекла моего кабинета. Похоже, что это месть Водолеева, разобиженного на учителей за то, что они вызвали его отца в школу. «Не хотели его принимать в комсомол», — вспомнила классная руководительница. Водолеев с массой странных способностей: не раскрывая рта, хрюкает на уроках, умеет смешить класс, продевая большой гвоздь в ноздрю и вытаскивая его через рот; он потешает ребят и девочек тем, что задирает рубаху, изображает животом волны; сидя на скамейке, Петя пальцем левой ноги берет стакан с водой и, подняв до уровня рта, выпивает, может почесать ногой за ухом. Способен ради шутки… чтобы всех изумить, выпить полведра воды и с раздутым животом влезть на турник, вылить из себя воду через рот… Самый заразительный номер этого клоуна-мальчишки в том, что он любую сказанную вслух фразу тут же произносит навыворот. «Силен, Водолеев, опять агитация!» — пошутила по какому-то случаю учительница математики. Петя тут же объявил негромко: «Яйца тига тяпо, Веелодов, не лис!» Класс, зная его забавную способность, захохотал. Учительница не поняла юмора, оскорбилась, раскричалась. Клоунады Водолеева выводили ее из себя.

Решил пригласить Петю к себе на квартиру. Непосредственный, смекалистый, чуткий к слову паренек с явно рассеянным вниманием. Беседуя с ним за чаем о его фокусах, узнаю, что Петя научился протаскивать гвоздь через ноздрю у огромного усача — начальника поселковой команды пожарников, который в ожидании пожаров «услаждает» этим «номером» свою команду. Быстро перевертывать фразы справа налево — врожденный дар парня. «Будь я разведчиком, я бы заучивал секретный текст с бессмысленной стороны», — похвалялся Петя. Заметив, что у беременной тетушки неожиданно обострилось обоняние, она стала на расстоянии различать, какое мясо варится в печи — баранина или говядина, Водолеев попытался и сам развить у себя такое же обоняние. Он привязывает дома к крюку, вбитому в потолок, свои волосы, старается висеть на них. Прицепив ремень, захватив кончик его зубами, тоже пытается держать себя на весу.

— Хорошо, из тебя может выйти Юрий Никулин! — говорю я Пете. — Но у тебя рассеянное внимание.