Екатерина Васина: Мотокросс моей судьбы

Кажется, это был дворец с огромными витражными окнами. Во всяком случае Ника, кружась в танце, краем глаза замечала разноцветные отблески стекла, переплетения золотых и серебряных кружев, один раз даже промелькнул краешек трона. Казалось, все кружилось вместе с ней, в такт упоительной мелодии. Качалось на ее невесомых волнах, отплясывало в едином ритме и взмывало высоко вверх, туда, где музыка рассыпалась сотнями ярких огоньков. Они падали вокруг, но не обжигали, а грели мягкими и пушистыми искрами.

Ника отчаянно пыталась разглядеть лицо того, кто танцевал с ней. Но взгляд все время соскальзывал в сторону, и удалось лишь увидеть цвет глаз партнера по танцу: синие, как небо над волшебной страной.

Девушка очень хотела узнать его имя. Даже рот открывала несколько раз, но слова не хотели произноситься. Мелодичная и чуть диковатая мелодия срывала их с губ и превращала в искры. Но, в конце концов, Нике удалось задать вопрос:

— Ты кто? Что то за место?

Ей показалось, что она смогла заметить улыбку на лице ее таинственного партнера. А потом тот произнес, точнее, проорал что‑то, совершенно неподходящее к лиричной воздушной атмосфере:

— Это Спарта — а-а — а!

Музыка как‑то совсем не волшебно хрюкнула и исчезла. Как и дворец. А Ника обнаружила себя в кровати, в обнимку с одеялом. Рядом продолжал надрываться будильник, орущим мужским басом:

— Это Спарта — а-а — а!

— О — о-о — о-о. — Ника выключила вопли и потянулась. Потом вспомнила и подпрыгнула: сегодня ожидался Важный День. Экзамен по сопромату. Девушка прислушалась к себе: нет ли вчерашнего волнения. Сонный организм подумал и сообщил, что пока не волнуется, но вскоре начнет. После чашки кофе точно станет паниковать.

— Блин. — девушка сползла с кровати, зевая во весь рот. — Бли — и-ин, спокойствие, только спокойствие.

В доме стояла тишина: к счастью, будильник никого не успел разбудить. Семь утра, начало июня. Солнце, еще нежаркое, ласково заглядывало в окна и обещало теплый день. Свежий воздух нес в себе запахи сонного города, умытого ночным дождем.

Ника на цыпочках прокралась в душ, где сначала приняла прохладный душ, от которого остатки сна помахали рукой и исчезли, уступив место бодрости. Проснувшаяся девушка протирала лицо лосьоном и пыталась напеть одну из модных песенок. Получалось так себе, если честно. Природа обделила ее и голосом, и слухом.

— К бою готов? — она сморщила чуть вздернутый нос, потом призналась сама себе. — Нифига не готов!

Отражение с готовностью поморщилось в ответ и покачало головой с копной светло — каштановых кудрявых волос до пояса. Едва не расплющив нос о зеркало, девушка придирчиво разглядывала себя. За ночь ничего не изменилось: все то же слегка загорелое лицо с несколькими веснушками и серебристой капелькой пирсинга в правой брови. Густая масса волос слегка оттягивала голову назад, но Ника не хотела стричься, хотя порой, летом, от них бывало жарковато.

Выйдя из ванной уже подкрашенной и одетой, Ника услышала шум закипающего чайника и поспешила на кухню.

— С днем рождения! — приветствовала ее мама, Мария Максимовна. — Садись, завтрак на столе. Чего так рано встала? У вас вроде бы экзамен в одиннадцать?

— Мозг не спит. — Ника с шумом отодвинула стул и села напротив папы. Дмитрий Николаевич взмахнул журналом, на котором красовался яркий спортивный мотоцикл:

— С днем рождения, Ники. Желаю тебе сегодня сдать экзамен и забыть про универ до осени. А с меня и мамы подарок и тортик.

— С орехами. — облизнулась девушка, вспомнив какие торты делает ее мама. Мария Максимовна работала в одной из кондитерских города.

Но радужные мечты о подарке и торте померкли, едва Ника вспомнила, что ждет ее в ближайшем будущем. Сопромат — ее личный кошмар в этом учебном году, из‑за которого она едва не вылетела из университета. До сих пор Ника с содроганием вспоминала момент, когда она зимой рыдала в деканате, потому что ее не допускали к сессии из‑за несданного зачета по этому проклятому предмету. Лишь на пятой пересдаче все получилось.

А теперь ее ожидает экзамен. И по спине уже ползет липкий страх, а в голове опасная звенящая пустота. Все выученные билеты словно затянуло гигантским мыслесосом.

— Главное не паникуй, все ты знаешь.

— Спасибо, ты меня та — а-ак успокоил!

— Прекрати ныть. — папа подвинул ей сахарницу. — Держи, сладкое помогает думать.