Владимир Фалеев - Дом моей судьбы

— Меня бабушка испортила, — признался он. — Она не запрещала мне играть в железную дорогу, смотреть телевизор и слушать ее кумушек…

И тут же, в моей комнате, поиграв гантелями, показал мне еще один «фокус»: раскрыл широко рот, впихнул в него свой кулак, подержал и вытащил. Обтер пальцы платком.

В пятнадцатилетнем подростке уживались искренность и злоба, доброта и хитрость. Мы договорились с ним, что ни он больше школе не будет мстить, ни школа ему. Добрейшая бабушка оказала внуку страшную услугу: из любви к его любопытству и его задаткам она, того не подозревая, развила в нем одновременный многосторонний интерес. Учителя заметили его рассеянное внимание поздно, вместо того чтобы «прописать» ему тренинг на сосредоточение, они бранили Петю, унижали, высмеивали и ябедничали за проделки отцу, который, конечно, не мог «поставить» сыну внимание, как ставят голос певцу, вправляют вывихнутый палец на место.

— Знаешь, Петя, — говорю я ему, — в древности был знаменитый оратор Демосфен, он родился в семье оружейного мастера, в детстве был картав, но очень хотел стать оратором и начал тренироваться, чтобы очистить речь от шамканья. Он уходил на берег моря, набирал в рот камушков, старался произносить фразы четко. Такими тренировками, упорными, непрестанными, Демосфен исправил себе дикцию, а в будущем стал непревзойденным оратором, крупным политическим деятелем. У меня в детстве тоже была плохая дикция. И я по примеру Демосфена удалялся в лес, набирал в рот картошки и часами произносил речи, добиваясь сносного произношения. Сейчас у меня хорошая дикция. Хочешь избавиться от рассеянности, займись тренингом на сосредоточение, внимание, выдержку и собранность!

Мы договорились с Петей, что подберем ему специальные тренировочные упражнения: на уроках его сосед станет по-дружески делать ему замечания, когда он забудется и начнет «рассеиваться».

— Если ты за оставшееся до конца учебного года время сделаешь успехи с постановкой внимания, то я тебя оставлю учиться в девятом классе, — пообещал я Водолееву.

Педагоги мой эксперимент одобрили. Хотя были и шутки:

— Петю тащить за уши в девятый? Может, еще в вуз?

— Критикой нельзя пробудить талант, задатки развиваются педагогическим искусством!

Намеченный на первый день каникул праздник жениха и невесты стал мечтой старшеклассников. Оживилась самодеятельность; трудовые бригады уходили на кирпичный завод зарабатывать деньги; возникли секции бокса, самбистов, окрепли секции гимнастики и плавания. Во время перемен ребята играли в городки, горелки, устраивали танцы. Радиолюбители озвучивали все коридоры, двор, спортзал. Музыкальный кружок готовился к свадьбе больше всех. Фотолюбители требовали комнату под лабораторию. Пете Водолееву поручили командовать группой автолюбителей.

Водолеев побывал на двух поселковых свадьбах в качестве «гляденщика». Рассказал, как жених и невеста с родственниками и гостями сидели за столами в горнице, а в другой комнате у дверей толпились «гляденщики». Они не участвовали в празднике, но были зрителями, поддерживали настрой гостей. Наблюдение Водолеева мне показалось очень важным. Мы тоже можем школьную свадьбу разделить на «гостей» и на «гляденщиков»! Петю я пригласил на заседание репертуарной группы свадьбы. Жених с невестой, их друзья — студенты и наши старшеклассники — это действующие лица, а младшие учащиеся школы — «гляденщики». Мы пытались сделать «гостями» на свадьбе максимум ребят.

За неделю до свадебного праздника классы подбивали итоги соревнования за полугодие. Комитет ВЛКСМ — главный руководитель проблемной ситуации — определил, кому быть в свите жениха и невесты, кто будет за столом, кому дежурить в зале, во дворе, кому танцевать, читать стихи, петь гимн богу брака Гименею. Председатель поселкового Совета Иван Иванович Громаков согласился самолично выдать молодоженам свидетельство о браке. Вручать цветы были привлечены и первоклашки-второклашки. Для молодых в спортзале устраивались показательные выступления гимнастов.

Было одно мелкое, но едва не испортившее нам праздник событие. За неделю до свадьбы ввалился ко мне в кабинет высокий, в полушубке, в шапке-ушанке из собаки журналист, без предисловий объявил, что намерен отснять для телестудии кинофильм о школьном мероприятии. Он тыкнул мне в лицо удостоверение режиссера и, положив на стол лохматую шапку, сказал, что на отснятие кинофильма есть согласие завоблоно, областной комсомольской власти, что остается лишь скорректировать сценарий свадьбы, улучшить репертуар, а также кое-что прорепетировать или даже взять в кадр до праздника.