Александр Бартэн - Всегда тринадцать

— На словах-то, Женечка, все легко. А на деле? Сам, поди, знаешь!

Он притихал, смирялся, но вскоре снова пускался вскачь:

— Письмо получил от Толи Красовского. Не слыхала? Акробат замечательный. Очень ценит мои замечания. Новый номер сейчас в Москве готовит. Под руководством Николая Григорьевича Морева. И руководитель превосходный, и педагог. Ну, а как я в Москву ворочусь — тоже внесу свои поправки!

Москва, Москва! Жариков много рассказывал Клавдии о столичной жизни, о Цирковом училище, о своих товарищах. При этом не сомневался, что вскорости отвезет девушку в Москву

— С вокзала прямо к маме. Она у меня мировая, тебе понравится.

Столбовая продолжала лежать неподвижно, но лишь затем, чтобы не вспугнуть молодость. И невольно вспоминала то далекое время, когда сама слушала любовный шепот. Что же сохранилось от прожитой жизни? Больничный лист да перспектива перейти на так называемый заслуженный отдых?!

Стоило Варваре Степановне подумать об этом отдыхе, как тотчас вспыхивало внутреннее сопротивление. Рано, рано еще! Пока что новый номер на очереди. Орлик обучился возить колясочку, попугай Илюша новые слова выучил. Отдых подождет! Сперва новый номер!

Прихлынувшие мысли не давали возможности дальше притворяться.

— Ну-ка, молодые люди, — приподымалась Столбовая. — Микстуру давайте. Дрянь изрядная, но нет другого выхода!

И все же, как ни стремилась она скорее вернуться на манеж, цирковые дела опередили ее.

Формально говоря, зритель не мог обижаться, что номер Столбовой временно отсутствует в программе. Она и без того была обширна. Но Петряков, зайдя к Костюченко, высказал иную точку зрения:

— Цирковая программа, Александр Афанасьевич, это не только число номеров, но и определенный ассортимент. Я к тому, что если не птицы, то хоть собачки в программу

желательны. Не только для детских утренников — для любого представления нужны зоологические номера!

Тогда-то, прислушавшись к совету инспектора, Костюченко и адресовался в местную группу «Цирка на сцене»: не располагает ли подходящим номером.

О том, что с будущей недели в программу включаются дрессированные собачки, Столбовая впервые услышала от Васютина.

— Артиста-то как звать?

Васютин не знал, и тогда Варвара Степановна пожала плечами:

— Впрочем, я и не интересуюсь особенно! (На самом деле почувствовала себя задетой.) Никакой собачий номер не сравнится с птичьим!

Когда же Васютин ушел, подозвала Клавдию:

— Ты вот что. Отправляйся в цирк и разузнай чин чином — какой артист, какие собачки. А сейчас микстуру дай мне. Ничего, что лишний раз. Так надежнее!

Если воскресенье самый шумный день в цирке, то понедельник, напротив, тишайший. День выходной. Отдыхают артисты. Манеж, кулисы — все неподвижно, безмолвно. Разве что конюх пройдет через двор на конюшню.

Этим днем и решил воспользоваться Казарин, чтобы доставить с завода изготовленную для него аппаратуру.

«Завтра, друзья, нуждаюсь в вашей помощи, — накануне вечером предупредил он ассистентов. — Разумеется, затем получите отгул. Мы выгрузим аппаратуру, и я ознакомлю вас с ее возможностями».

Не было десяти утра, когда к воротам цирка подкатили две грузовые машины, от борта до борта плотно закрытые брезентом. Въехали во двор. Ворота тотчас захлопнулись. Началась разгрузка.

Хотя Казарин и досадовал часто на своих помощников, сейчас они действовали умело. Аппаратура, в ясном утреннем свете казавшаяся особенно фантастичной, скользила по скатам, ее бережно подхватывали, спешили унести в складское помещение. Там она попадала в руки Семена Гавриловича и Георгия Львовича: мягкой ветошью они до блеска протирали лакированные плоскости, зеркальные призмы.

Разгрузка уже приближалась к концу, как вдруг из зала донесся громкий собачий лай.

— Ишь ты! — прислушался один из ассистентов. — Никак, псы?

Не менее других удивленный этим непредвиденным шумом, Казарин направился в зал.

Посреди манежа он увидел Зуеву. На тумбочках, расставленных полукругом, восседали собаки.

— Надя? Вы?

Это были те же слова, какие произнес Казарин, впервые повстречавшись с Зуевой на горноуральской улице. Интонация, однако, была сейчас совсем другой: не столько удивленной и недоверчивой, сколько встревоженной.

— Неожиданность какая! Никак не ждал!

— Да я и сама — ответила Зуева, и робкая улыбка тронула ее лицо. — Сама не ждала!

А ведь все началось вовсе не с той заявки, какую адресовал Костюченко в местную группу «Цирка на сцене». И даже не с тех дней, когда, включенная в состав молодежной бригады, Зуева разъезжала по отдаленным селам и поселкам области. Раньше еще началось — в тот вечер, когда, перед отъездом с бригадой, Зуева впервые после многих лет вновь отправилась в цирк, снова увидела на манеже Сергея Сагайдачного и не смогла не покориться его артистизму, мастерству. Получив заявку из цирка, директор группы призадумался: все подходящие номера находились в разъезде. Кого же послать? Вот тут-то, опять подоспев, Никита Прошин и порекомендовал Зуеву.