Арон Эрлих - Молодые люди

— Ну, теперь все! И Алеша здесь! — удовлетворенно заметил Самохин. — Теперь… Володя, а ты куда?.. Стой и не думай уходить. Пока не покончим вот с этим, — с гримасой отвращения кивнул он на Глушкова, — все должны оставаться на месте.

Витька затягивал уже пряжку походного мешка, склонился еще ниже, так что густые волнистые волосы прикрыли ему лицо.

— Да ведь в техникум надо, — виновато, но и протестующе заявил Медведев.

— Ничего, раз в жизни опоздаешь.

— Решали бы без меня, мне все равно… Как вы, так и я.

Самохин молча высвободил из рук Медведева сумку, отнес подальше на подоконник.

— Все равно! «Ишь ты!..» Королев! — нетерпеливо окликнул он. — Что же Анастасия Степановна?

— Сказала — сейчас придет.

Алеша на всякий случай, чтобы Лида не застала его врасплох, укутал шею шарфом, — можно было подумать, что даже в хорошо натопленной комнате ему сегодня зябко. Он присел на краешек своей постели и стал ждать вместе со всеми воспитательницу.

Наконец Анастасия Степановна пришла. Усталая и печальная, направилась она медленным, колеблющимся шагом к столу в темной, с бахромой, скатерти. Глушков вялыми, неохотными движениями подобрал с пола подушку, поправил чуть-чуть постель.

— Не знаю, как и быть, — пожаловалась воспитательница, тяжело опускаясь на табурет. — Чуть не все комнаты сейчас обошла… Слышишь, Виктор?.. Никто не хочет принять тебя в товарищи. Никто!

Глушков молчал. Молчали и все остальные.

— Приказом тебя вселять, насильно — тоже не дело! — И, оглядев прислоненный к ножке кровати уже увязанный вещевой мешок, попросила: — Ну, давайте вместе подумаем.

Опять ей ответили молчанием.

Она поочередно в поисках поддержки засматривала в глаза присутствующим.

Тогда Самохин сказал:

— Наше решение твердое, Анастасия Степановна. Не пойман — не вор, говорят? Пусть будет так! Мы отказываемся от всяких обвинений. Правильно, ребята? — И, выждав, когда все до одного подтвердили свое согласие, он продолжал: — Но жить вместе с Глушковым, жить с этим Трын-травой мы тоже теперь никак не желаем, категорически отказываемся… Все! Вот такое наше решение.

Некоторое время все избегали смотреть на Глушкова. А когда один, и другой, и третий осторожно покосились в его сторону, каждый одинаково был поражен видом подсудимого. Витька Глушков нисколько не был обескуражен. Напротив, он сидел на табурете, подняв голову, с независимой, даже вызывающей ухмылкой. Он улыбался, и то была улыбка торжествующего, всем назло добившегося желанной цели человека.

Чему он так обрадовался? Жильцы комнаты с недоумением переглядывались.

— Вроде, получается, — минуту спустя раскрыл загадку сам Витька Глушков, — могу считать себя с этого момента свободным? Так, что ли? Поскольку некуда даже приткнуться… — развел он руками в знак своего невольного смирения перед суровыми и независящими от него обстоятельствами.

Алеша поднял на уровень рта сложенные вместе ладони, дул на них — казалось, грел себе пальцы дыханием, — потом ладони разомкнулись, упрятав лицо. Нет, не мог он спокойно смотреть на Глушкова, не мог видеть его крепкие влажные зубы, выносить его улыбку. Укрыв ладонями лицо и упираясь локтями в колени, Алеша не видел и всех остальных товарищей, только слышал их голоса. Все одинаково считали, что удерживать на строительстве таких, как Витька, бессмысленно, нечего им тут делать! Да, надо просить всем общежитием, чтоб отпустили Глушкова… А тихая, добрая старушка-воспитательница говорила, что ни за что не хочет терять Витьку из глаз своих именно потому, что он такой непутевый: выпусти его только, дай ему полную волю — и парень наверняка пропадет… Погибнет окончательно! Разве не понимают этого товарищи?

Пятками Алеша крепко упирался в пол, а носки были приподняты. Щелк — и один носок опустился и приподнялся. Щелк — коснулся пола и подпрыгнул другой носок. Мерно и звонко, как удары качающегося маятника на метрономе, чередовались эти звуки, подчеркивая вновь установившуюся в комнате тишину.

— Что у вас тут? Совещание? — вдруг услышал Алеша посторонний голос и быстро открыл лицо.

Лида в голубом лыжном костюме стояла на пороге раскрытой двери, держала какой-то сверток в руках.

Вскочив с постели, придерживая рукой шарф, обмотанный вокруг шеи, Алеша шепотом попросил свою гостью, чтоб она дожидалась его в коридоре, он скоро освободится. Девушка сначала шагнула вперед, в глубь комнаты, положила принесенный с собою сверток на Алешину постель и только после этого налегке выскочила за порог. Алеша, оставив дверь приоткрытой, последовал за нею.