Владимир Корчагин - Путь к перевалу

Секретарь развернул бумагу и, прочитав ее, нахмурился.

— Невероятно! — он снова перечитал заявление и протянул ректору. — Семен Тихонович, взгляните.

— Нет, читайте всем. Или изложите суть дела.

— Суть дела… Суть дела в том, что доцент кафедры общей геологии Софья Львовна Строганова сообщает парткому, что за несколько дней до случившегося профессор Бенецианов получил от Горэнерго предупреждение о временном отключении факультета, однако не довел его до сведения Воронова…

Бенецианов не дал ему договорить:

— Строганова не могла написать подобного. Это фальшивка!

Секретарь постучал карандашом по столу:

— Модест Петрович!

Но его уже предупредил стоявший у двери Костя Славин:

— Одну минуточку! — Он открыл дверь в приемную и позвал: — Софья Львовна, Таня, товарищ Крылов! Пройдите сюда.

Все трое вошли в комнату. Костя представил:

— Это вот студентка Горина, которая присутствовала в ту минуту, когда Модест Петрович разговаривал с энергетиками, а это Степан Егорович Крылов, дежурный диспетчер Горэнерго.

Члены парткома заговорили все разом.

— Тише, товарищи, тише! — секретарь постучал по столу. — Товарищ Крылов, вы действительно предупреждали профессора Бенецианова о прекращении подачи энергии геологическому факультету?

— Да, я звонил ему и сказал, чтобы он оповестил об этом всех, кто работает с приборами высокого напряжения.

— Ну, как же, теперь я припоминаю, мне точно звонили об этом, — словно очнулся Бенецианов. — Но я как-то не придал значения… Не совсем понял, очевидно…

— Модест Петрович, — подала голос Таня, — Софья Львовна напомнила же вам, что у Юрия Дмитриевича есть такие приборы. А вы сказали: «Ничего! Поживут как-нибудь два часа без своих паяльников».

— Ничего подобного я не говорил! Да-с! — обернулся к ней Бенецианов. — И прошу удалить отсюда студентов. Вопрос слишком серьезен, чтобы полагаться на суждения первокурсников.

— Нет, почему же, студенты пришли как раз кстати, — возразил ректор.

— К тому же, — заметил секретарь, — в заявлении Строгановой тоже сказано, что она предупреждала вас относительно лаборатории Воронова, но вы не захотели уведомить его. Так это было, Софья Львовна?

— Все было так, как написано в заявлении, — ответила Строганова, не глядя на Бенецианова.

— Но позвольте, Софья Львовна, — вступил в разговор Стенин. — Вы, стало быть, знали обо всем, предвидели, очевидно, возможные последствия и молчали. Что же теперь вас заставило написать это заявление?

— Мы заставили, Алексей Константинович, — сказал Костя Славин. — Очень помогли нам товарищ Крылов и Ашмарии, корреспондент.

Ректор покачал головой:

— Значит, предупреждение Горэнерго так и осталось достоянием Бенецианова и Строгановой, если не считать случайно присутствующей при разговоре студентки?

— Нет, видимо, не совсем так, — заявил Крылов. — Знал еще вот этот гражданин, — показал он пальцем на Чепкова.

Тот вскочил с места:

— Ничего подобного! Я не знал о предупреждении Горэнерго.

— Как не знали, когда сами пришли сегодня утром в диспетчерскую и потребовали справку о моем разговоре с Бенециановым.

На лице Ивана Яковлевича выступили красные пятна.

— Справку я просил, но что из этого?

— Для чего вам понадобилась такая справка? — удивился секретарь парткома.

— Ну… просто для восстановления истины…

— Так почему же вы не восстановили эту истину здесь, на парткоме? — спросил ректор.

— Я… я просто не успел сказать об этом.

— Тоже регламент подвел? Понятно. Итак, что касается геологического факультета, то гнойник там прорвался сам собой. Осталось только расчистить его как следует. Но с этим справятся, по-видимому, сами геологи. Так ведь, Алексей Константинович?

Стенин не успел ответить. Где-то недалеко оглушительно хлопнула дверь, порывом ветра распахнуло окна, и волна свежего воздуха пронеслась по кабинету, поднимая бумаги, разложенные на столе.

Все вскочили. Кто бросился закрывать окна, кто — подбирать разлетевшиеся бумаги. А Воронов, ошеломленный столь неожиданным поворотом событий, направился было к Стенину, но взгляд его случайно упал на дверь приемной, и сердце сжалось от волнения и радости: приемная до отказа была заполнена студентами.

Студенты ликовали. На всем геофаке не было, наверное, ни одного, кто не переживал бы в последние дни за Воронова. Недаром столпились в этот вечер студенты-геологи перед дверями парткома. Весть о том, что с Воронова сняли почти все обвинения, была встречена бурной радостью. Не меньший восторг вызвало известие том как сами себя высекли Чепков и Бенецианов.