Владимир Дягилев - Вечное дерево

"Скажи-ка, уже лето в разгаре!"-удивился Степан Степанович и осторожно снял эту пушинку с пиджака и, сделав руки лодочкой, начал разглядывать ее, как, бывало, мальчишкой разглядывал пойманную бабочку.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Поезд шел быстро. Мелькали зеленые лесочки, поляны цветов, дачные разноцветные домики с антеннамикрестами на крышах. Тень от вагонов падала на откос.

Дым от паровоза касался вершин деревьев и оседал на них, как туман. Пахло свежей травой, которую скашивали на лугах у самой дороги мускулистые мужики.

Леса, постройки, работающие люди, поля, подъемные краны, машины на параллельно железной дороге идущих шоссе - все это проплывало, отдалялось и исчезало.

Только тень от вагонов, дымок от паровоза да слепящее солнце, простреливающее вагоны насквозь, никуда, ни на секундочку не отлучались, будто приставлены были всю дорогу сопровождать поезд.

"А меня мама сопровождает",-подумал Журка и покосился на мать.

Он стоял в коридорчике. Через раскрытую дверь купе было видно, как мать раскладывает на столе сверточки и кулечки - запасы дорожной провизии, наспех купленные перед самым отъездом. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь высокие придорожные сосны, падали на ее лицо яркими пятнами, и оно то темнело, то светлело, точно менялось в окраске.

"Куда мы едем? Зачем?"

Вчера он сдал последний экзамен. Завтра состоится выпускной вечер. Он не будет на нем. Аттестат пришлют ценным письмом по адресу бабушки. Так договорилась мама с директором.

Журка стал представлять выпускной вечер. Все придут разодетые, праздничные. Девчонки платья специальные шьют. Последние дни все шушукались о своих тряпках. Маша Степановская и та не отстала, показывала ему лоскуток материала для платья, голубого такого...

Всегда он любил ездить. Всякая дорога радовала его.

А эта наводила на грусть. Грусть и ничего больше. Бывало, Журку возили на Юг, и он ехал с удовольствием, зная, что после отдыха его ждет школа и товарищи. Бывало, его возили на соревнования, и он знал, зачем едет и что от него требуется... А сейчас... никогда в жизни он не ездил так, как сейчас, - бессмысленно глупо, оторвавшись от всего, что ему дорого и близко.

"Ребята сегодня по магазинам ходят. Девчонки за цветами утащились. Медведь учебники забросил, на завод отправился. Юша фейерверк готовит. Дыму опять напустит, как под Новый год было..."

- Ты чего, грустишь?-спросила Нина Владимировна, подходя к Журке.

- Нет, ничего, - сказал он.

- Все будет хорошо.

- Наверное.

- Только готовиться нужно, заниматься.

Журка пожал плечами.

Обиднее всего было то, что он ничего не мог изменить, как оштрафованный игрок, которого удалили с поля, удалили несправедливо, когда он более всего нужен на площадке...

Как же так получилось, что Журка не прибился ни к какому берегу? В детстве он мечтал стать военным, летчиком или танкистом,потом путешественником,потом изобретателем. Он много читал в ту пору. Герои книг были его героями: и Павка Корчагин, и Кошевой, и неуловимый разведчик Кузнецов. А дальше вдруг все оборвалось.

Он увлекся баскетболом и обо всем остальном забыл...

За окном вечерело. От деревьев падали на дорогу косые тени. Дым от паровоза стелился над самой землей.

Птицы пролетали низко. А солнце сделалось красным и не таким ярким, как было, опустилось до горизонта. Небо как бы разделилось на две части: там, где солнце, оно горело шафрановым заревом, на противоположной стороне было бирюзовым, прозрачным и высоким.

Стемнело. Журка загородил глаза ладонями, как щитками. Стали вырисовываться силуэты деревьев, поле, стога сена, похожие на пирамиды с притупленными вершинами, Казалось, они едут по неизведанной стране и неизвестно, что их ожидает.

Но вот вдали зажегся огонек. Он был необычно ярким на черном фоне ночи, быстро проплыл и пропал бесследно. Но темнота ожила. Впечатление неизвестности пропало. Журка стал искать глазами другой огонек. Он появился вверху, меж туч - красный и желтый, а вслед за ним тотчас блеснула целая россыпь вдали. Стало веселее и радостнее. За огоньками чудились люди. Это они зажгли свет и на земле и на небе...

Спать не -хотелось. Журка ворочался с боку на бок, поглядывая иа мать. Она тоже не спала, при синем свете ночной лампочки блестели ее глаза.

- Мама,-не выдержал Журка.-А почему ты так против папиной работы?

Она вздрогнула, хотя он спросил негромко, резким движением руки поправила волосы.

- Потом объясню. Не думай об этом.