Всеволод Иванов - Иприт

Но Рокамболю снились кедровые леса.

— Ура! — произнес Словохотов, поднимая зверя на руки и таща за собой схваченного за ворот Река, — едем домой.

Солнце ударило Рокамболю в нос, и он недовольно открыл глаза. Словохотов, слегка запыхавшись, стоял над ним. У Пашкиных ног бредил пьяный Кюрре. Сам Пашка уже переоделся в форменку. Он был все тот же, только похудел слегка, и на груди, поперек старой татуировки — якоря, были красным нататуированы строки химических формул.

Россия заросла орешником. По правде говоря, настолько же орешник походит на теперешний, насколько современные птицы на тех птиц, что разводят теперь в Аскания-Нова, Таврической губернии.

Известно ли вам, почтенный читатель, что в Аскания-Нова, близ Крыма, с 1924 года водятся птицы с шерстью? Неизвестно? Прочтите соответствующую книжку об Аскания-Нова и не утверждайте, что в момент нашего действия Россия не заросла орешником. Мы согласны с вами, что этот орешник приносит несъедобные орехи, что о листья его, как о шипы, можно наколоть тело и что союзники во главе с достопочтенным профессором Мондом не могли выдумать уничтожающих орешник газов. Он уничтожил границы, шел на Германию. Танки, тракторы не могли его поглотить. Его корни были тяжелее и крепче железа. Поля сражений, блиндажи и крепости давно заросли травой.

Вся Россия представляла собой громадный зеленый парк, разметнувшийся от плоских полей до берега Тихого океана, где наши желтые союзники с таким же успехом производили насаждения кустарника «ХЗЩ», первые семена которого произросли в культурно-земледельческих фермах Ипатьевского Треста.

Холодной осенней ночью по тропинке среди такого орешника, направляясь к русской границе, шла женщина.

Событие это произошло еще до восстания в Лондоне, Россия жила под землей, и только юркие мыши встречали женщину на перекрестках тропинок.

Пост империалистических солдат внезапно вырос на ее дороге.

— Ваш документ!

Женщина мертвым голосом проговорила:

— Я ищу своего мужа.

Солдат в противогазовом шлеме, делавшем его похожим на несессер, насмешливо сказал ей:

— Ваш муж, наверное, в Советской России. Не насаждает ли он там этот чертов орешник, от которого скоро сдохнет весь мир.

— Я не знаю, где мой муж. Я найду его труп. Он пошел вчера искать пищу.

— Биль, слышишь, ему стало мало общественной пищи, и он пошел искать еще, как волк.

Другой солдат нетерпеливо сказал ей:

— Нам некогда с вами разговаривать, через пятнадцать минут нас ждет шоколад. Потрудитесь, сударыня, отойти в сторону. Вон туда, поглубже в орешник.

— Зачем я буду отходить?

— Вы хотите, чтоб мы вас оттащили? Биль, она не знает, зачем ей нужно отойти! Затем, что мы имеем желание немного пострелять в вас согласно распоряжения.

И солдаты скинули автоматы с плеч.

И солдат, грубо схватив ее за плечо, толкнул к орешнику.

Но вдруг его затошнило.

— Биль, противогазы! — закричал он.

Но было поздно. Веселость пришла вслед за рвотой. И взявшись за руки, на узкой тропике трое солдат и женщина начали отплясывать какой-то бессмысленный танец.

— Гип… Гип!.. — вскрикивал мрачный Биль.

— Гип! Гип! — вторили ему остальные.

Так, обрывая одежды, забыв о шоколаде, метались они с неимоверно веселыми лицами по узкой тропике, пока из-за угла не показались другие солдаты с громадными красными звездами на шлемах. Они молча и неслышно подошли к танцующим и дали им понюхать что-то из пузырька, и пост свалился на землю. Упала и женщина. Так началось наступление русских. Мы не пишем исторический роман и не будем утруждать ваше внимание на истории похода по Германии.

Это воевали не люди, это воевали химические фабрики, и люди исполняли обязанности реактива на те или иные газы. Трест Ипатьевска выпустил газ «ЗГ». Веселящий.

Через восемь дней Америка уже прислала в Европу четыреста тысяч противогазов, защищающих от «ЗГ». Ипатьевское объединение выпустило арсины минимальной концентрации. Через месяц Америка направила в Англию арсины, в точности копирующие русские, и англичане нашли их мало действующими, потому что в это время было изобретено… И только кустарник «ХЗЩ» неустанно и медленно шел вперед, покрывая своими железными корнями все шоссе, дробя, как сыр, скалы…

Женщина, упавшая во время начала наступления русских, очнулась в госпитале. Молодое лицо в стальном старомодном пенсне склонилось над ней.