Борис Бурлак - Реки не умирают. Возраст земли

Он остановился около памятника уральским землякам, погибшим в Отечественную войну. Здесь кто-то уже побывал сегодня: на белом пьедестале свежие цветы. Наконец-то у нас дошли руки до памятников. Сколько их сооружено за последние годы: от самых скромных — на деревенских площадях, до таких величественных, как на Мамаевом кургане. Полувековой юбилей революции всколыхнул народную память — и она увековечила в камне сыновнее уважение к героям войны гражданской и войны Отечественной. Но есть еще и герои пятилеток. И хотя «нам общим памятником будет построенный в боях социализм», рыцари строек тоже достойны гранитной хроники.

С этим настроением и пришел Георгий на работу. На столе лежал готовый отчет по меди. Было чем порадовать Москву: общие запасы колчедана резко увеличились за минувший полевой сезон. Он прикинул в уме, потом на бумаге: если мощность Березовского комбината даже удвоить, то все равно богатой руды хватит до начала двадцать первого столетия.

Потом он до обеда занимался делами м о к р ы х геологов: отовсюду требовали воду, а тут давала о себе знать прежняя недооценка гидрогеологии. Нужно приналечь...

И остаток дня ушел на совещание у начальника управления Шумского. Речь шла о проекте плана на будущий год.

Первым выступил главный геолог по нефти и газу Ворожейкин. Недавно стало известно, что скважина, пройденная для изучения подстилающих отложений, выявила наличие газа и на глубине свыше двух тысяч метров. Знаменитый вал-то, оказывается, имеет второй «этаж», и кто знает, сколько их всего, если копнуть еще глубже. Поэтому Ворожейкин предлагал и дальше вести разведку на валу и одновременно искать нефть рядом, на правом берегу Урала.

Шумский одобрил и горячо заговорил о правобережье. По его словам выходило, что река Урал как бы разделяет два крупных месторождения: одно уже открыто, другое еще предстояло открыть. Илья Михайлович не сомневался в успехе, и его уверенность подкупала многих. Ну да, конечно, газ, как а д ъ ю т а н т, сопутствует ее в е л и ч е с т в у нефти, но все же случаются разные отклонения. А Шумский был абсолютно убежден, что вслед за большим газом будет открыто целое нефтяное море. (Недаром в шутку говорят, что у него и в жилах течет девонская нефть).

Когда очередь дошла до Георгия, он сделал краткий обзор рудных залежей, что были разведаны за минувшее лето. И, в свою очередь, предложил начать поиски железа.

— Если только с нами согласятся, — заметил вполголоса начальник управления.

— Теперь, Илья Михайлович, общая атмосфера изменяется.

— Дай-то бог...

— Ни бог, ни царь и не герой! В конце концов добьемся сами.

— Ну-ну. Я, конечно, за.

— Не век же бытовать «концепции» этих пенкоснимателей, вроде Голосова, Аюпова и компании. Само время против временщиков...

Георгий был сегодня в ударе: план будущего года рисовался ему как очень интересный, хотя и трудный: геологические экспедиции приступали к разведке очередных «белых пятен». Шумский подумал, что Каменицкий не из тех, что опускают руки, когда их не поддерживают. Ну, не удалось ему в прошлый раз добиться своего в Москве, однако эту «железную идею» он так не оставит.

После совещания, вернувшись в свой рабочий кабинет, Георгий подошел к геологической карте Урала и надолго остановил взгляд на южном торце Главного хребта. Широкая диабазовая лестница уводит в глубь земли. Какие еще клады ждут своей очереди там, в самой толще недр? Говорят, чтобы узнать человека, нужно съесть пуд соли с ним. А для того, чтобы узнать землю, мало и человеческой жизни. Правда, иной раз кажется, что все давным-давно открыто, что больше и делать нечего на исхоженной вдоль и поперек земле. Но вдруг она снова порадует тебя своей щедростью, и ты с удивлением оглядываешься по сторонам, будто новичок. Не в этом ли беспрерывном узнавании родной земли тайный смысл нашего бытия?..

Через неделю Шумский получил телеграмму из министерства: ему предлагалось направить в Москву Каменицкого с практическими соображениями о скором плановом возобновлении разведки железных руд.

Георгий был доволен, но старался поглубже скрыть свою радость, во всяком случае, перед Шумским, который тепло поздравил его с первым успехом. Единственное, с кем он поделился приятной новостью, так это с Павлой. Она сказала:

— Видишь, оказывается, и министр задумывается над перспективными вопросами, а ты упрекал его в неумении одолевать текучку.

— Готов повиниться перед кем угодно, лишь бы толк был.