Борис Бурлак - Реки не умирают. Возраст земли

Павла сидела рядом с шофером из комсомольцев-добровольцев. Он заметно нервничал, и она сама никак не могла сосредоточиться. Она думала вперемешку — и о прошлом и о будущем, однако ей все время мешали гудки встречных грузовиков, требующих посторониться. «Как там Георгий», — вспомнила она о муже и о т и х о й свадьбе, после которой они отправились не в брачное путешествие, а в служебные командировки. Но «газик» вдруг опять прижался к обочине шоссе, уступая дорогу самосвалу, и она сбилась с этой мысли.

Дома Павла приняла душ, поела на скорую руку и с превеликим наслаждением вытянулась на широкой тахте, сразу оценив все истинное блаженство одиночества. Георгий, наверное, вернется завтра, не раньше. Она придвинула к себе телефон на всякий случай, может, позвонят из редакции. И тут же задремала, не в силах противиться дорожной усталости... Но ей помешал громкий, чужой звонок в передней. Кто бы мог быть? Неужели он? Встала, пошла открывать дверь.

«Нельзя ли потише?» — чуть было не сказала она, не узнав гостью на лестничной площадке, в полусвете.

— Добрый вечер, Павла Прокофьевна...

— Ой, Шурочка! Богатой будешь... Проходи, проходи, ради бога!

— Я на минуту.

— Идем, идем. — Павла взяла ее за руку и повела в среднюю, отцовскую комнату. — Сейчас я угощу тебя чаем с домашним вареньем.

— Нет-нет, я на одну минутку. — Саша присела у двери, осторожно огляделась. — А разве папы нет дома?

— Он где-то в ваших краях, не сегодня-завтра должен быть.

— Жаль. Он мне очень нужен.

— Да и я только что вернулась из командировки.

Не зная, как вести себя с молодой мачехой, Саша заинтересовалась фотографией вовсе молоденькой Павлы, которая беспечно улыбалась ей с простенка.

— Это вы? — тихо спросила она, почувствовав на себе пытливый взгляд хозяйки.

— Да, снималась примерно в твоем возрасте, когда...

Она не договорила, но чуткая Саша и без того поняла, что снималась тогда, когда ходила за ее будущим отцом влюбленной тенью. Саша ревниво поискала глазами хоть что-нибудь, напоминающее о матери, но не нашла и маленькой карточки в рамке, что была в прошлом году на письменном столе отца. Ей сделалось больно.

— Я все-таки принесу тебе поесть.

— Ни в коем случае!.. — Саша встала и, глядя в сторону, решительно, с достоинством объявила: — Знаете, Павла Прокофьевна, я выхожу замуж.

— Вот новость!.. Когда же свадьба?

— В следующее воскресенье. Пожалуйста, передайте... Мы с Виктором приглашаем и вас, конечно, — с опозданием и торопливо добавила она.

— Спасибо, милая девочка. — Павла легонько обняла ее, поцеловала в волосы.

И тут Саша горько всплакнула, по-детски, неловко уткнувшись лицом в грудь Павлы. Она молча гладила ее по голове, тоже не зная, как вести себя с такой взрослой падчерицей.

— Ну, успокойся, не надо.

— Не буду, не буду...

В их жизни оказывалось нечто общее: Павла сама выходила замуж без матери и ей, как и Саше, не к кому было приклонить голову.

— Не сердитесь на меня, Павла Прокофьевна.

— Что ты, Шурочка!?

— Вы приедете на свадьбу?

— Обязательно. Но где же твой Виктор?

— Он ждет на улице.

— Веди его в дом.

— Ох, нет. Мы спешим на поезд.

Она тщательно вытерла слезы, достала из сумочки зеркало, начала поправлять волосы. Павла глядела на нее со стороны почти с материнским умилением: тоненькая, гибкая камышинка, серые блестящие глаза, пухлые обиженные губы, в уголках которых, уже не было ее всегдашней лукавости.

Прощаясь, Саша отметила для себя, что Павла Прокофьевна, кажется, похорошела, хотя она и раньше завидовала ее броской красоте. «Счастливая», — подумала она, не догадываясь, что главное-то счастье — молодость.

Когда звонкий перестук Сашиных каблучков стих внизу на лестнице, Павла подошла к окну и увидела там, у подъезда, Виктора. Он нетерпеливо ожидал свою невесту. Саша взяла его под руку, и они, оживленно рассуждая, направились к вокзалу. Павла провожала их взглядом до угла.

Это уходила будто ее собственная юность: Вот появилась перед глазами нежданно-негаданно — и опять исчезла, пропала за углом твоего сорокового года. Позволь, позволь, ты же сама подгоняла время, не жалея молодости, лишь бы только сбылись твои давние желания. Так чего же тебе еще нужно? Однако горечь потерянного времени осталась. О-о, да ты, неблагодарная, начинаешь считать пустые годы! Что бы ни говорили, а женское счастье редко бывает на всю жизнь: оно или слишком раннее или уже позднее. И не копайся ты, пожалуйста, в душе, ни к чему. Прошлые беды — плохой помощник в будущем. Учись мудро относиться к бедам, как те некрасовские женщины, которым ты старалась подражать...